КИРИЛЛ АРНШТАМ

Кирилл Арнштам- сын художника Александра Арнштама, примыкавшего к группе «Мир искусства». Александр Арнштам был интереснейшим художником, блестящим иллюстратором, художником театра и кино, работавшем и выставлявшемся  в Европе и Росси. После революции он был приглашён на работу в государственное издательство, работал над «Кола Брюньоном» Ромена Роллана, а потом был арестован и спасён благодаря усилиям Луначарского и Горького. Эмигрировал в 21 году в Берлин, трёхлетний сын Кирилл был перевезён в Европу из России в товарном вагоне. Потом с приходом Гитлера к власти семья эмигрировала во Францию. Такова канва перемещений известнейшего «русского француза», одного из последних представителей эмиграции первой волны Кирилла Арнштама. Ему 91 год, и он приехал в Петербург, где  в галерее «Монмартр» проходит вторая  выставка его работ. Первая прошла несколько лет назад в музее-квартире Пушкина на мойке-12. 

 

 

-Я занимался книгой, прессой, рекламой. Реклама кончилась совсем с приходом фото-шопа и фотографии, руководитель считает, что он может сам всё делать, и рисовальщики стали не нужны журналам,- рассказывает Кирилл Александрович.

-21 век вам нравится?

-Нет. Я всегда думал, что всё будет к лучшему. А сейчас- нет. Чувство это пропало.

-Что людям надо взять с собой в 21 век, а что не брать?

-людям надо отколоться от доллара. Всё немножко криво идёт. Единственное, что мне нравится- это экологические технологии, это имеет будущее, а всё остальное в другую сторону идёт.

-вы в Париже уже больше 70 лет живёте…

-Приехал я в Париж в 1933 году, было мне 14 лет…

-Вы наверное со всеми были знакомы, с Сартром, с Камю, с философами-постмодернистами.

-Нет, это не так. Это мой отец Александр Арнштам был знаком со всеми, так как он делал портреты. А я делал стилизации, люди мне не позировали. Для журнала «Плейбой» были статьи довольно острые. В том числе про Сартра. Я рисовал Сартра как руководителя заговорщиков, я не думаю, что он был бы этому очень рад. Сартр нарисован в виде бутылки с коктейлем «Молотов», из которой вылетает взрывчатый дым.

-У вас две главные музы- это эротика и политика.

-Да, это то, что сделало «Плейбой» интересным и популярным. Они печатали и хорошую литературу, и  актуальные вещи, эротика там присутствовала слегка. Каждый месяц я делал разворот. Сейчас такое пространство никто не даст.

-Меня поразила тема «Эротическая жизнь Сталина», к которой вы делали иллюстрации. А кто текст писал?

-Это написала латышка, она приехала в Париж и написала свои воспоминания. Оказалось, что то, что она написала, похоже на правду, потому что часто были и придумки. Она была последняя женщина, которую к Сталину приставляли.

-Она имела с ним контакт?

-Нет, не так, как плейбой, не в том смысле… Она принимала эротические позы, и он смотрел на неё, потому что у неё было красивое тело.

-Она в платьях красивых была?

-Нет, обнажённая! Зачем просто так у Сталина время отбирать!

-А вы ещё иллюстрировали эротическую жизнь Мао!

-Был такой жанр- эротические фантазии. Я его изобразил как лесбиянку. Не помню, какой текст там был…

-А вот это что за смешная картинка- на два арбуза натянуты трусики с расцветкой американского флага?

-Это я сделал иллюстрацию к оригинальной версии убийства Кеннеди. Была такая версия, что его убили потому, что он хотел скупить все арбузные плантации.

-А вы ещё эротически и Гитлера изобразили.

- Текст был серьёзный,  это статья дочери Муссолини. Были версии, что он сумасшедший, но он мог быть и совсем другим, совсем нормальным, и в том числе и в сексуальной жизни.

- То есть Гитлер был настоящим мужчиной!

-О да-да! Он был женат на Еве Браун. А это иллюстрации к романам Труайя.

-Труайя- ваш любимый писатель?

-Не то что любимый, но это был большой заказ, 7 томов.

-У нас в России плохо знают этого автора.

-Ещё бы, он в России почти не издан, хотя его перевели на все языки и везде издали.

-А с чем это связано?

-Он был русский,  эмигрировал во Францию с родителями, ему было 11 лет, когда он попал в Париж. Это написал  историю русских  эмигрантов.  Поэтому я и взялся за иллюстрации к его произведениям, так как всё, что он описывал, я хорошо знал. Сначала в СССР его не издавали потому, что он эмигрант.

-Но потом была перестройка…

-Он так был обижен, Он говорил: «Моя идея о России стала сказкой, и я не хочу, чтобы эта сказка о России разбилась бы о реальность.  Он ещё был единственный, кто писал биографии Толстого, Достоевского, популяризировал культуру России, и вот до сих пор не издан должным образом…

-А французских писателей более молодого поколения вы читаете? Уэльбека, Бегбедера…

-Я их знаю, это интересные, качественные авторы. Но я сейчас  мало читаю, я медленно работаю, и для чтения мало времени остаётся. Литература- это одна из немногих вещей, которая во Франции остаётся в хорошем состоянии.

-А что ещё во Франции в хорошем состоянии?

-Пища и  люди. Люди довольно приятны, приветливы. Они интересуются другими людьми. Они довольно живые, они живо реагируют на разные ситуации, уступают место в метро. И полиция тоже довольно живая.

-Наверное особенно сейчас, во время демонстраций?

-Ну, знаете, то, что показывают по телевизору, это несколько преувеличено. Телевидению нужно сенсацию поднимать. Хотя действительно Саркози всем надоел. Он так глуп. Во время кризиса он стал давать деньги самым богатым. С ним всё стало  ужасным. Все перестали думать о том, как что-то сделать лучше, а все стали думать, что сколько стоит. Надо работать очень много, наизнос. Многие кончают жизнь самоубийством.

-Вы в детстве были вундеркиндом. Ваши рисунки стали печатать в самых роскошных журналах Берлина, когда вам было всего 6 лет. Что вы думаете теперь, когда видите маленьких вундеркиндов?

-Я испытываю тревогу за них. Мне было сложно вот что- в детстве у меня уровень рисовальщика  был очень сильный, а когда я стал взрослым, я бегал за этим уровнем. Мне было трудно понять, что я стал отставать от своего детского уровня, это длилось довольно долго.

-В Россию вы впервые попали ещё во времена СССР?

-Нет, я сюда попал в первые годы перестройки, когда здесь ничего не было. Я приезжал в Москву и в Петербург в 92 году. Тогда меня принимали, как в сказке. Это были люди, которых я не знал. Каждый раз меня селили на край города. Русские люди меня поражали, они были очень бедны, остались без всего, но они не хотели падать и опускаться. Это было очень приятно. В этом было что-то очень русское.

- а сейчас как наши люди изменились?

-Они стали все похожи друг на друга-  все одинаковые в Париже, в Москве, Нью-Йорке.  Но однажды я попал в Старую Ладогу, и я там увидел настоящих русских людей. Я почувствовал, что я в России. А здесь в Петербурге, я чувствую, будто я в Париже.

-Богемная жизнь в Париже есть?

-Сейчас она сильрно изменилась Это эмигранты из Африки, они играют на гитарах, поют. Это больше музыканты. Есть художники, которые ничего не зарабатывают. Это богема не бон тон, не высшая, но она есть.

-Францию и Россию всегда соединяли отношения влечения друг к другу. А как сейчас во Франции относятся к русским?

-Всегда во Франции если вы русский- то это даёт вам плюс. Всегда чувствуется  уважение к русской культуре. Хотя может быть у молодёжи это уже не так, они уже не такие культурные, у них ни времени не денег уже нет на культуру. Но культурные люди ещё остались…

-А какое ваше любимое произведение Льва Толстого?

-«Война и мир» конечно,  это гигантская вещь. Труайя хотел бы быть как Толстой. Он тоже много написал, он очень точный,  наблюдательный, но он не Толстой.

 -А чего ему не хватает?

-Гениальности. Он хороший историк, но у него всё изображается нейтрально, в нём нет большой идеи.   

-Когда СССР обрушился, какие у вас были чувства?

-Была надежда, что это к лучшему. Такая же надежда была сразу после революции. Все думали что это свобода, что из этого выйдет что-то хорошее. Но скоро всё это захлопнулось. У меня было чувство,  что советские - не советские это не важно, что главное, что они из России, что  русские – они в России. Эмигранты  были очень симпатичные люди, но не совсем русские для меня. Советский или не советский- это было не важно. Я помню, что когда я видел детей из России – я таял, это было для меня настоящее, русское. Политика- это другое дело, главное- это люди. Русские для меня были те, кто жил в России. Так это и осталось.

-К проекту мультикультурности вы как относитесь?

-Положительно.

-А к анекдоту о том, что Париж- это город, где когда-то жили французы? Так как сейчас у вас 70 процентов- это арабы и негры…

-Франция всех переварит. Такая сила культуры и жажда жизни у французов, что они всех приезжих превратят во французов. Расизм есть, но он маленький и элегантный. Саркози, правда, ужасные вещи делает, с этими цыганами, которых он выслал. 

-Их всего то 4 тысячи. Это что, проблема важная для Франции?

- Нет, конечно. ОН это делал, чтобы отвлечь внимание от более важных проблем Франции. Это старая вещь. Да, так делали и в царской России, когда устраивали погромы…. 

-А как вы относитесь к современном искусству, к Центру Помпиду?

-Мне всё это интересно. Там как всегда надо искать в каждом стиле самое правдивое и верное. Довольно спокойно к этом относится. Есть подлинное, интересное, но много и подделок. Сейчас надо чтобы обязательно краска текла- это мода. Первый то человек это делал исходя из своего чувства, а многие это делают так, потому что это модно.

- а у вас есть ученики?

-Нет, я долго думал об этом, но понял, что это не моё ремесло. Отец преподавал, хотя тоже не очень это любил.

-Вы делали афиши для кино…

-Я этим занимался, и решил опять заняться. Я сделал три афиши, и все три фильма провалились с треском. И продюсеры- они суеверные, они сказали, что лучше мне не делать афиши для кино.

-А в каких музеях хранятся ваши работы?

-Ни в каких. То что я делал, это считается прикладным искусством, сделанным по заказу. И вот теперь будет первая моя выставка в художественной галерее, где мои работы будут представлены как художественные произведения. Первый раз в квартире Пушкина выставляли мои работы в 2005 году, и это очень хорошо прошло. А вот в галерее- это будет впервые. В журнале «Плейбой» работала целая группа художников, и у меня давно теплится идея сделать выставку работ этих художников в Центре Помпиду. Потому что это был стиль эпохи, журнал объединял очень хороших авторов. В их рисунках видны страницы истории,  политики, в них есть  общий стиль.

-А что вы думаете о современном журнале «Плейбой»?

-Несколько лет назад у журнала сменилось руководство, и журнал изменился в лучшую сторону, стал намного интереснее, ожил.