АСТВАЦАТУРОВ, ЖИРМУНСКИЕ, СИГАЛЫ и др.

Недавно у известного петербургского филолога и литературного критика Андрей Аствацатурова вышла книжка «Люди в голом». В ней он описывает своё позднесоветское детство. А детство это было нелёгким - детство в квартире, овеянной славой великого дедушки филолога Виктора Жирмунского, филологическим академизмом бабушки Нины Александровны, университетской углублённостью родителей- матери Веры Викторовны и отца-философа Аствацатурова Алексея Георгиевича.

-Боже мой, да как же ты вырос в такой среде!- воскликнула я горестно, встретив Андрея Аствацатурова.

-Приходи на вечер, посвящённый моим предкам в Фонтанный дом, в музей Анны Ахматовой,- пригласил меня Андрей,- и там многое узнаешь.

Зал музея был наполнен так, что мест свободных не было. Казалось, что тут собрался весь филфак нашего университета, а также часть консерваторских, музыкальных, педагогических, биологических и литературных кругов. Выяснилось, что круг Жирмунских-Аствацатуровых и др., повязанных родственными узами, простирается гораздо шире и глубже в нашу науку и культуру, чем казалось с первого взгляда. Что это не только коричневые солидные тома, насыщавшие всю литературно жаждущую молодёжь второй половины 20 века своими исследованиями, переводами, комментариями и вводными статьями. Это ещё и Консерватория, Мариинка, это наша современная петербургская музыка, литература и критика…

Я попытаюсь пересказать те истории о родовом древе, которые услышала.

 

Виктор Максимович Жирмунский. Выпускник Тенишевского училища и Петербургского университета. Примерно 100 лет назад, в возрасте 23 лет написал книгу «Немецкий романтизм и современная мистика». Ею зачитывались все, кто тогда создавал литературу Серебряного века. Проблемы йенских романтиков юный Жирмунский сопоставил с исканиями современного ему русского символизма. О книге доброжелательно отозвались многие филологи, в числе которых были Ф. де ла Барт, Эйхенбаум, Ф.Степун. Вскоре Жирмунский написал статью «Преодолевшие символизм», посвященную акмеизму. Можно сказать, что юный Виктор Жирмунский открыл читателям акмеизм, Гумилёва, Мандельштама, Ахматову. Высоко ценил работы филолога и Александр Блок. Потом В. В. Жирмунский был одним из активных участников дискуссий вокруг ОПОЯЗа, занимался поэтикой, стал одним из основателей отечественной школы сравнительно-исторического исследования мировой литературы. В 1930-е годы Жирмунский издал ряд работ по общему языкознанию, германистике, в 1940-е и позже исследовал эпос тюркских народов. Жирмунский был действительным членом НИИ сравнительного изучения литератур Запада и Востока, старшим научным сотрудником Института языка и мышления, заведующим Пушкинским домом, заведующим сектором индоевропейских языков ленинградского отделения Института языкознания. В 60-е годы Виктор Жирмунский сразу понял высокое качество поэзии Иосифа Бродского. На даче в Комарово он читал его «Стансы к Августу» и восклицал: «Как это хорошо, как это здорово!»

Вот такой вот дедушка. Первой женой Виктора Максимовича стала Татьяна Николаевна Яковлева. Среди её предков - Джеймс Артур Гердт, основатель ланкастерских школ в России, приглашенный князем Румянцевым в 1817 году. Ланкастерская система позволяла давать образование беднейшим слоям населения, она была основана на принципе взаимообучения, когда один учитель опирался на лучших учеников, и таким образом мог давать грамоту через них сразу 200-300 ученикам. Его сын, Александр Яковлевич, стал основателем исправительных заведений для мальчиков. Книга Гердта «Мир Божий» стала чем-то наподобие первых учебников природоведения в России. Его внучка Татьяна Николаевна, будучи студенткой, вышла замуж за В.М.Жирмунского. Вместе с Виктором Татьяна посетили сто лет назад Германию, они изучали германские диалекты и фольклор на берегах Рейна.

Их сын Алексей Викторович Жирмунский стал крупным ученым-биологом, в 1970 году он стал основателем Института биологии моря во Владивостоке, занимался

вопросами воспроизводства беспозвоночных и лососей, проблемам обрастаний судов, загрязнений, красных приливов. Стал организатором Дальневосточного государственного морского заповедника в зал. Петра Великого Японского моря - единственного морского заповедника в России. С 2005 года Институт биологии моря Владивостока носит имя А.В. Жирмунского

Татьяна Николаевна Жирмунская была интересной художницей, она сделала серию рисунков «Молодёжь в борьбе за мир», рисунков, посвящённых Н.К. Крупской, наброски с Анны Ахматовой в бытность её проживания в Комарово, дожила она до 96 лет.

Сам же Виктор Максимович Жирмунский в 1946 году женился на Нине Александровне Сигал, от которой у него было две дочери - Вера и Александра. У Нины Александровны было две тётки - Вера Марковна, красавица, и Любовь Марковна, скрипачка, работавшая в школе при Консерватории и выпустившая в жизнь много талантливых учеников. У Любови Марковны был особый талант – учить музыке детей, и многие известные музыканты Ленинграда прошли через обучение у неё. Сын Веры Марковны и Михаила Барского, Сергей, также посвятил себя музыке. Он долгое время работал редактором музыкальных программ на ленинградском радио.

Вся жизнь Нины Александровны, второй жены Жирмунского, была связана с филфаком. Она стала серьёзным филологом-германистом, исследователем литературы 17-18 веков, занималась Корнелем и Расином, была, между прочим, учительницей самого яркого питерского литературного критика наших времён Виктора Леонидовича Топорова. Многие годы она посвятила наследию своего мужа В.М.Жирмунского, готовя к изданию его труды. Во времена, когда ещё не было поисковых систем Интернета, она, благодаря своей образованности и памяти, выполняла их функцию. Особо она гордилась тем, что стала художественным переводчиком двух замечательных авторов - Гофмана и Фуке (автора «Ундины»). В 1991 году она трагически погибла у Университета, перебегая дорогу к Неве. Это была яркая и красивая женщина, друзьями её были многие известные филологи- Е.Г. Эткинд, В.Г.Адмони, Е.М.Мелетинский и др.

Дочь Виктора Максимовича Жирмунского и Нины Александровны, Вера Викторовна, мама Андрея Аствацатурова- читает курсы по истории русской литературы в СПбГУ и активно работает с семейным архивом, издавая и комментируя работы своего отца..

Многое у семьи связано с летними пребыванием на даче в Комарово, где запросто можно было зайти на чай к соседям Анне Ахматовой, Даниилу Гранину, Д.С.Лихачеву.

 

Андрей Аствацатуров не застал своего великого деда- академика, тот умер, когда Андрею было всего полтора года. Зато он хорошо помнит бабушку. А родители – университетские филолог и философ, сделали всё, чтобы Андрюша тоже купался с юных ногтей в классике.

-Три часа игры на рояле каждый день- с 10 до 16 лет!- восклицает Андрей.- Каждый день заставляли читать книги! И это в то время, когда другие мальчишки играли на улице в футбол…

В книге «Люди в голом» автору удалось уйти с поля прихотливого выжимания текста, чем часто грешат современные писатели, и встать на твёрдый путь памяти и времени.

- Тема книги - это моё постсоветское детство, моя семья, родители, бабушка. Я писал свою книгу полтора года, я изучал постройки, улицы, магазины той эпохи, смотрел советские фильмы, особенно фильмы Ролана Быкова, слушал песни той поры.

-Андрей, а то, что ты профессиональный филолог- это тебе мешало или помогало стать писателем?

-Помогало. Я знаю механизмы литературного текста изнутри, в этом моё небольшое преимуществ.

-Вот ты, Андрей, профессиональный филолог, преподаёшь в универе. Что представляет собой сегодня этот мир?

-В российской филологии существуют анклавы, в МГУ и СПбГУ – свои авторитеты, свои партии. К сожалению, представители этих кругов в большинстве своем далеки от текущего литературного процесса. Но филология и не должна идти в ногу со временем, она должна быть консервативной. Новые методы, текущие материалы её не интересуют, она работает с отстоявшимися текстами. Этими методиками хорошо анализировать Тютчева, но наверное сложно современных русских авторов. Хотя уже кое-кто написал курсовые о Курицыне и Крусанове. Надо знать методы классической филологии, он должны быть фундаментом; но надо развиваться и стоить на этом фундаменте новый дом.

-Какими ты видишь тенденции в современной литературе как критик?

-Сейчас наблюдается интерес к социальным проблемам. Главное - это характер героя. Литературный герой сегодняшнего дня - это неудачник, лузер.

-Твой главный герой в «Людях в голом» - этакий очкастый мальчик, не отличник, не спортсмен - он тоже не выглядит покорителем миров. Но в твоей книге появляется от этого особое очарование: мир глазами кроткого персонажа, привыкшего не быть заводилой и суперменом, но имеющего глубоко спрятанные романтические переживания. От твоей книги веет нежностью и гуманизмом. Ты сейчас чего-нибудь пишешь?

-Я хочу написать трилогию, еще две книги о своём детстве и юности.