МАРТЫН-БАЛАЛАЙ ПИТЕРСКИЙ

О Балалае и оленях.

Одно время на стенах вагонов нашего питерского метро неведомо откуда появлялись поэтические строфы. То строчка из Элиота почему то, то двустишия некоего Мартына- Балалая Питерского. Что-то вроде: «Лишь два пути перед тобою: украсть или украсить всё собою». Или «Создал нас Бог Недаром Служить друг другу даром». Потом довелось на одном из поэтических вечеров в «Бродячей собаке» увидеть самого Балалая.  Он совершенно гениально читал свои футуристически вырубленные стихи  и сопровождал чтение игрой на гигантской балалайке. Его выступление сопровождалось какой-то сумасшедшей экзотикой- типа прыжков гимнастки или свиста музыкантов. При виде живого Балалая всё стало понятным. Это тот самый безумный площадной поэт с русской национальной бородатой  внешностью, который выкрикивал и завывал с неподражаемой экспрессией  народно-фольклорно-политические вирши в сценах фильма Мамина «Фонтан» и даже мелькал ещё в маминском же «Празднике Нептуна».

На самом деле Мартын- Балалай Питерский –это инженер, психолог, а ныне оленевод  Евгений Макаров. Почему такой псевдоним у поэта? Мартын- от слов «март» (вечная весна) и «тын» (русское великое дерево), «балалай» означает по-татарски «ребёнок».

Жизненный путь у Евгения Макарова весьма традиционный для  многих представителей советской научно-технической интеллигенции. ЛЭТИ, 25 лет работы в разных НИИ и лабораториях, 7 авторских свидетельств об изобретениях в области электротермии. В годы перестройки, когда всё начало рассыпаться во прах, Евгению Макарову надоело работать над упрочнением деталей для танков и «Кировцев», но внезапно очень захотелось поработать над исследованием человеческой души, и он отправился в ЛГУ получать второе высшее образование на психологическом факультете.

При этом всегда параллельно шла другая жизнь- увлечение восточной эзотерикой, суфизмом, йогой, моржеванием. Евгений Макаров считает своими учителями художника Ростислава Иванова, руководителя студии «За Светом Свет» и московского художника-священника Александра Егорова. Последний, в свою очередь- ученик знаменитого чудодейственного старца, любителя здорового купания в водах Порфирия Иванова. Студия «За Светом Свет» сначала называлась группой «Белун». Евгений Макаров, как и все остальные участники группы, делали многое: моржевали, пели, плясали русские пляски, играли на балалайках. Сам Евгений отлично играл на балалайке. Отец выучил его музыке, он сам был отличным домбристом, музыкантом из знаменитого оркестра народных инструментов при ДК «Выбогский». Когда кинорежиссёру  Юрию Мамину понадобились поющие и пляшущие русские народные моржи, «белуновцы» оказались наиболее подходящими актёрами. Так состоялась знаковая встреча Мамина и Балалая.

В то время Евгений Макаров был активным участником Перестройки, он смело шёл в массы, на митинги, бросал в разгорячённую толпу борцов с тоталитарным режимом свои афористичные частушечные строки. «Но нет нам покаяния, пока я- не я, пока ты- не я, пока я- не ты,- нет понятых, но есть понятые.». Надо при этом ещё учесть, как читал свои стихи в Михайловском садике и у Казанского собора свои стихи Балалай. А читал он их, делая акцент едва ли не на каждой  букве, вынимая новые слова из старых как матрёшки друг из друга. Перестройка рушила всё до оснований, до первоэлементов, находясь в поиске первозданных простых и чистых смыслов, отшелушенных от идеологических наслоений, превратившихся в маразм. Тогда же в бывшем полуразрушенном кинотеатре «Север», где собирались все прогрессивные художники, писатели, режиссёры, представители «второго авангарда», на одном из конкурсов поэтов Мартын Балалай Питерский был провозглашён новым королём поэтов. Ему вручили  гипсовую античную голову, покрытую  абстрактными полосками питерскими неоавангардистами. Балалая считают основателем звукосемантического символизма в современной поэзии.

Правда  очень быстро первый запал борьбы с тоталитаризмом сменился чувством ужаса перед разорённой родиной, ужаса от того, что всё, что казалось нашим- всё оно украдено. «Старики в помойках шарят на харчи. В «Мерседесах» разъезжают богачи. Комуняки, дерьмократы, игроки Всё терзают мать-Россию на куски». («Вот и промчалась перестройка»). «Славная  наша Россеюшка! Где ты, родны-ая? Где твой язык? Почто, сердешная, голос твой сник? Вспомни, ещё раз породи себя, Взорвись, наконец, своим исконным звуко-свисто-плясом и .. очнись!».

Тогда Евгений Макаров уже работал в районном Центре социального обслуживания населения штатным психологом. К нему обращались за психологической помощью растерянные, потерявшие всё в своей жизни люди: оставшиеся у разбитого корыта начальники цехов умерших заводов, обнищавшие полуголодные пенсионеры, одинокие люди, чьё одиночество не смогла преодолеть никакая перестройка снаружи. Тогда Макаров вдруг понял, что у людей можно отобрать всё, кроме родного языка. И если стать внимательным слушателем, послушником слова, то в каждом слове можно найти программу здравия и жизни. Так Макаров постепенно разработал программу арттерапии, которая называется «Здравиетворение живым русским словом и звуком», с которой стал выступать в школах, клубах, на сценических площадках. «Чтоб избежать невриты, впредь никогда не ври ты»,- вот один из советов Балалая. Или в слове «запой» видно и исцеление от этой распространённой болезни. Надо петь!

Несколько лет назад Евгений Макаров нашёл для себя идеальную работу- быть смотрителем оленей на Елагином острове. Работа на свежем воздухе, при животных, в оленьей сторожке можно писать стихи и заниматься фотографированием красот природы. Недавно Е.Макаров стал победителем фотоконкурса на Елагином. К оленям Чертяге и Юфе, а также вислобрюхой чёрной вьетнамской свинье часто приходят дети. Балалай с удовольствием проводит сеансы звукотерапии- громко читает детям и взрослым свои стихи, с посвистами, кряканиями и кваканиями. В выходные дни уезжает в Финляндию с детскими творческими коллективами.  Оленей на Елагином сначала было трое. Потом один оказался слабонервным, его забрали в зоопарк. Черненький Чертяга и беленький Юфа сильно подросли, уже несколько раз сбрасывали и меняли  свои ветвистые рога,  характер у них становится всё более задорным, особенно у Чертяги, который так и норовит побороться с Балалаем.

Сам Евгений Макаров всё больше приближается к православию, ему даже предлагали стать священником в церкви. Но он считает, что его жизненная задача- быть поэтом в миру.