АНТОН ГЛИКИН

ПОРА ПОДУМАТЬ О КЛАССИКЕ

Антон Гликин  приехал в свой родной город, где когда-то учился на архитектурном факультете  Академии Художеств  для того, чтобы заниматься пропагандой идеалов классического искусства. Я познакомилась с ним на презентации Интернет-журнала «Классический город». 

 

            -Журнал мы основали примерно год назад. Он посвящён борьбе с модернизмом в архитектуре.

            - О, борьба с модернизмом увлекает многих. Петербургский архитектор Юрий Капля считает своим врагом «Чёрный квадрат» Малевича, выразившим суть бесчеловечного модернизма, породившего безликие коробки городов, и пропагандирует построение круглых зданий и внедрение закруглённых форм в архитектуре. Почему именно Петербург вы выбрали как площадку для выражения своих идей?

            -Презентацию мы решили провести в Петербурге, так как он имеет  сильные классические традиции. Для тех, кто надеется на классическое возрождение в архитектуре, Петербург  представляет собой плацдарм, с которого  начнётся борьба за утраченные ценности, и, прежде всего, в архитектуре.

            -И какими вы ещё видите пути популяризации своих идей?

            -Кроме журнала в Интернете у нас готовится печатное издание на английском. Его название- «Классический город Санкт-Петербург». Он будет ориентирован на читателей, которых интересует Петербург, и тех, кого заботит восстановление классической эстетики в городе. Этот проект соприкасается с другими искусствами- с философией, поэзией, историей. Композиция журнала универсальна.  Среди авторов- Женя Шеф, художник из русских немцев, он написал о восстановлении берлинского замка в Дрездене. Джон Зарвеол написал про Арно Беркера. Джод Хедли посвятил свой материал значению скульптуры как орнамента в архитектуре. Аркадий Небольсин, известный культуролог, написал о традиционных русских городских  ландшафтах, провинциальных городах России.  Сам он потомок контр-адмирала Небольсина- после революции его  семья осела в Нью-Йорке. Аркадий Небольсин-  культуролог, его в архитектуре занимают проблемы русских провинциальных городов. Когда-то он сотрудничал с Дмитрием Сергеевичем Лихачёвым, после его смерти  у этого движения в России  нет мощного авторитетного сторонника. Графиня Бобринская  написала об особняке Бобринских в Петербурге, о  мире их детства, о том, как родители передавали петербургские традиции своим детям. Выпуск посвящён восстановлению классической эстетики, классицизма в архитектуре и в искусстве.

            -Но что вы имеете в виду под классической эстетикой?

            -Классическая эстетика -это европейская традиция, которая опирается на греко-римский язык в архитектуре. Это достаточно широкое понятие, как и классицизм. Классическая эстетика это западная традиция, это традиция великой европейской культуры, которая должна быть интересна  России как части Европы.  Под давлением модернизма в 20 веке она стала стремительно утрачиваться, превратившись ныне в экологическую проблему. Классическая эстетика катастрофически исчезает. Нужно сохранить не только материальные  плоды её, но и саму эстетику, подобно задаче сохранения лесов, воды, редких и исчезающих видов животных и растений.

            -Сохранять здания в городе и картины в музеях?

            -Это задача, противоположная музеефикации. Потому что музеефикация – это консервация материальных плодов, которые классическая эстетика принесла. Классическая эстетика- она  же живая, мы сохраняем не зафиксированную традицию. Она может быть вербальной, передаваться из уст в уста, она может быть тем, что объединяет представителей великой европейской культуры.

            -А модернизм что, не объединяет разве? Он как модное поветрие, как наводнение пронёсся по всем странам...

            -Модернизм является контрпродуктивным движением, на мой взгляд, культуру он убил. Он стремительно вымыл из архитектуры все её связи с другими искусствами, культурой в целом  и философией. Архитектура оказалась выхолощенной из-за того, что она потеряла визуальные связи, которые в традиционной архитектуре были выражены пластически. Модернизм обладает крайне слабым объединяющим началом.

            -Всё же наш северный модерн в Петербурге был прекрасным 100 лет назад... Чего не скажешь о  постройках конца 20 века- типа Купчино...

            -В Петербурге две важные проблемы- во первых, мы оказались неподготовленными  к той волне коммерческой архитектуры, которая захлестнула Петербург. Когда начали встраивать классические здания, сносить старые доходные дома- оказалось, что нет альтернативы. Но в этом есть и свой плюс. Дело в том, что модернистские здания  устаревают каждые 20 лет, и даже раньше. Эти киоски, которые понаставили – это своего рода стройплощадки. Нам уже сейчас надо думать, как эти киоски через 20 лет заменить. Это прискорбная ситуация, что они появились  первыми на освободившихся местах. Но пока классицизм, увы, не является частью идеологии, стилем, которые были бы популярны в обществе.

            -Почему?

            - Потому что коммерческие корпорации в 20 веке сделали всё возможное, чтобы  популярность классицизма уменьшить. В условиях капитализма стили в архитектуре также подвержены манипуляциям, как всё остальное. Тут удивляться не приходится. Если в 19 веке кампании действовали по принципу «Чего изволите», то теперь у потребителя возникает вопрос «А есть ли у меня выбор?». Современная строительная индустрия не оставила выбора. Людям приходится принимать модернизм с его использованием дешёвых строительных материалов, либо, если это классическое здание- цена его безмерно возрастает. Индустрии выгодно как можно чаще постройки обновлять, менять. Практически это уже не архитектура, это дизайн. Выбирается какая-то стройплощадка, и на ней постоянно что-то строится. Для Петербурга главная задача-это подготовка альтернативных классических проектов, которые когда-то будут востребованы вместо тех ужасных киосков, которые  появились на месте классических зданий.

            -Действительно, «киоски», как вы называете все эти параллелепипеды с зеркальными поверхностями, возникают стремительно из расщелин старого города, как фантастические поганки, при этом они совершенно не сочетаются с рядом стоящими домами, с нашей природой- облаками, водой, временами года... Часто они вылезают на местах, где росли старые деревья и были скверики, украшавшие загазованный центр. 

            -Вторая задача- это укрепить законодательную базу для того, чтобы охранять ту историческую архитектуру, которая существует в центре Петербурга. Опыт показывает, что какая бы твёрдая база не была (это  касается не только Петербурга), всегда находятся какие-то лазейки, чтобы каким то образом законы обойти. Если говорить о центре Петербурга- при  определённом стечении обстоятельств та или иная модернистская постройка всё равно находит себе место в исторической среде.

            -Истерическое место в исторической среде...

             -Что мы, классицисты, можем сделать, чтобы этого избежать? Мы можем  подготовить альтернативный стиль на случай сильного коммерческого давления. У нас в центре, в местах регулярной застройки 19 века, есть пустоты, лакуны, которые неизбежно будут застраиваться. Хорошо это или плохо, сопротивляться этому бесполезно. К тому же имеется практика внезапных возгораний и разрушений исторических зданий.

            -Знакомая история не только для Петербурга и Москвы...

            -Когда такие вещи происходят, классицисты должны иметь в запасе альтернативные проекты, чтобы их противопоставить модернистам. У меня возникла идея создать проект идеального города, который может возникнуть у нас на севере, на юго-западе, в черте города. Юго-запад  вообще весь опоясан пригородными императорскими резиденциями. Это результат такой традиции, когда каждый император старался обозначить своё царствование созданием своей  резиденцией.

            -В.Путин вот ничего не создал нового, но восстановил Константиновский дворец.          

            - Очень неудачная реконструкция. Но вот сама идея понятна-  новая власть стремится отметить в архитектуре своё присутствие. Поэтому в Петербурге у нас появляются правительственные учреждения, бизнес-центры.

            -Центр города не резиновый.

             -Очень неудачен проект с Мариинским театром. Вместо того, чтобы встраивать старую сцену в одном из поэтичнейших мест города, следовало бы в новом районе создать новый центр,  и он бы, этот театр,  послужил бы возрождению Купчино или какого-то другого  района. Был такой потенциал. У нас много неосвоенных территорий.

            -На юго-западе собираются строить гигантский Чайна-таун, китайский район для миллиона жителей...

            - У нас европейские традиции,  зачем нам эти  ориентализмы!

            -Нам, может, и ни к чему, а кому то на руку.

            -Бизнес -это та вода , которая течёт на мельницу. Мельницу проектирует архитектор. Как он спроектирует, так вода её и будет вращать. Задача архитектора спроектировать ту раму, тот каркас, который будет обеспечен финансами. Дальше архитектор диктует эстетическую сторону бизнесу. Инициатива должна  исходить от архитекторов.  Нельзя идти на поводу у бизнеса! Это ужасные невоспитанные и некультурные люди, и  их перевоспитать невозможно- у них генетика такая. Но архитекторы могут этому противостоять. С помощью публикаций, работ, сотрудничества с разумными партнёрами, создания соответствующей атмосферы, в которой вандализм и модернизм не был бы возможен.

            - Были прецеденты?

            -Например, реконструкция Берлина Шпеером. Я ни в коем случае не призываю поступать подобным образом.  Но было бы полезно изучить этот опыт, когда делалась идеальная модель Берлина. Архитектор Иван Фомин  ещё до революции понимал невозможность выполнения центром Петербурга  только государственных и деловых функций. Леон Крие сделал идеальную модель города Атлантис. Всё это были  модели. Я хотел бы к этому моделированию привлечь не только архитекторов но и спонсоров. Архитектор в виртуальном мире проектирует театр, а спонсор выкупает в виртуальном мире территорию. Театр называется именем архитектора, а район- именем спонсора.  Что будет после реализации проекта модели? Трудно предсказать. Модель это утопия. Наша задача в том, чтобы от утопии перейти к практике. Но все классические  принципы классического города могут быть на модели отработаны.

            -А какая высотность зданий вам кажется оптимальной?

            -Высотность должна быть не больше 5 этажей , я бы предпочёл 3-4. В Петербурге доминантами всегда были церкви и дворцы- символы церковной и государственной власти.

            -Вам самому на практике удалось воплотить ваши классические идеи в архитектуре?

            -После Академии Художеств я учился архитектуре в институте принца Уэльского в Лондоне.   В результате конкурса в этом институте  я сделал проект монумента к олимпиаде в Атланте, которая проводилась в 96 году. Это был подарок его высочества принца Уэльского городу Атланте. Мы сделали проект, который строится в Атланте- это арка с колоннадой и площадью –проект посвящён 3 тысячелетию

            -Скажите, что вы как архитектор, как  враг модернизма испытали 11 сентября, при падении Близнецов?

            -Трудно комментировать. Масштаб этой трагедии превосходит эмоции эстетического порядка. Интересно,  что оказалось очень трудно найти замену близнецам. Башни -близнецы были достаточно аутентичным, узнаваемым образом Нью-Йорка. Проекты новых зданий на их месте не запоминаются.

            -Архитектурный модернизм потерпел крах 11 сентября, вандализм террористов ознаменовал начало новой эпохи...

            -С классическими зданиями обращались не менее варварски! В Нью-Йорке будет реконструироваться Почтовый офис, на месте которого  в 63 году был разрушен варварски Пенсильванский вокзал. Он был построен в 1910 году  и являлся гордостью Нью-Йорка.  При сносе были уничтожены замечательные скульптурные работы, в результате  построили то, от чего все шарахаются. Это предупреждение Петербургу, всем тем , кто думает, что у нас то такого не произойдёт. В начале 2000 годов было снесено здание Балтийской биржи, она также не устояла под коммерческим давлением.

            -А входит ли в ваши планы установление контактов с Новой академией Тимура Новикова?

            -Тимур Новиков -крайне важная и интересная фигура в истории классического движения. То, что он предложил – синтез искусств, постановку вопроса о возрождении классической эстетики с экологической точки зрения- всё это весьма серьёзные вещи. Он говорил о великой европейской культуре, объединённой классическими идеалами.. Я был знаком с Тимуром. Я хотел бы, чтобы Новая Академия участвовала в новом журнале.

            -А в Америке есть что-то подобное?

            -История сопротивления модернизму начинается в 60-годы. Сначала- послаблением в виде постмодернизма. В 78 году основывается общество «Классическая Америка», где сопротивление ведётся с чисто классических позиций, позже- Тимур Новиков приходит и создаёт «Новую Академию».

            -Сейчас движение неоклассиков расширяется?

            -Сторонников много- но вопрос: каких сторонников. Классическое движение расширилась, но какая-то его часть коммерциализировалась. Появились коммерческий классицизм, коммерческие классицистские  журналы и фирмы. Сейчас легко можно купить колонны из алебастра, цемента и гипса. Выпускается масса очень плохих образцов. Коммерциализация коррумпировала  классическое движение. Произошло разделение функций. Нас не подпускают к строительству  общественных зданий, частный рынок- вот где неоклассики работают. Я работаю в архитектурном бюро, и постройки в классическом стиле являются весьма востребованными. Богатые люди желают, чтобы дома для них строились на века, имели толстые стены, были симметричны, гармонично вписывались в пейзаж.

            -А в России есть ли архитекторы-классики?

            -Это Михаил Филиппов в Москве, Иван Князев. Его работы скорее не классические, а выполненные в стиле традиционной архитектуры.

            -А как вы относитесь к сталинскому ампиру? Всё таки классическая архитектура расцветала при тиранах и имела связь с тоталитаризмом.

            -Вовсе не обязательно. А Сталинские постройки –они разные, одни более удачные, другие менее удачные с точки зрения архитектурных достоинств.