Финн Сами Хюрскюлахти
САМИ ИЗВЕСТНЫЙ ФИНН
Сами Хюрскюлахти называют самым известным финном из живущих в Петербурге. Живёт он в Питере уже 12 лет. То бишь нынче, в год кабана, ровно 12 лет назад, тоже в год кабана, кабан по гороскопу Сами Хюрскюлахти приехал на 3 недели поучиться русскому языку в Смольном институте, но оказался как смолой приклеенным к нашему городу и застрял в нём аж на 12 лет. Объясняет он этот факт тем, что на занятия, которые начинались рано утром, он ходил слишком редко, так как кабан- ночное животное, и поэтому утром приходить в институт было финскому парню очень тяжело. К тому же он ещё и рыба, а кабанья рыба по гороскопу- это вообще существо особенное, которое не пропускает ни одного праздника. В результате этих объективных обстоятельств процесс изучения русского языка затянулся, но зато теперь Сами даже думает по- русски, и вообще считает себя не то чтобы русским, но уже не финном, и уж точно- почти коренным петербуржцем.
Сначала Сами приезжал в Петербург как и многие его соотечественники в качестве интуриста выходного дня. Водка, икра и советское шампанское волновали его в нашем городе больше всего на свете. Но в это время он учился на журналиста, и в 1995 году финская студенческая газета аккредитовала его в Кремль, на встречу Клинтона и Ельцина. Потом его отправили в Петербург для того, чтобы он описал жизнь питерского андеграунда. Но вместо того, чтобы её описывать, Сами сам погрузился с головой в жизнь богемы. Клуб «Там-Там» на Васильевском острове, Пушкинская-10 распахнули перед любознательным северным другом свои чадящие творчеством недра, и с тех пор Сами сам то что-то фотографирует, то создаёт инсталляцию, то воздвигает скульптуру. Немного диджействует в одном из питерских клубов, увлекается русской электронной музыкой.
Но главный его интерес в области искусства- это архитектура и дизайн интерьеров. Сами участвует во многих выставках. От Манежа до клубов «Че» и «Грибоедов», от музея истории города до музея Набокова- всюду можно встретить работы обрусевшего финна. Первые свои работы Сами снимал на машинке ЛОМО-компакт. Одной из наиболее востребованных фотовыставок Сами стала выставка «Лица Петербурга», которую он сделал к 300-летию северной столицы в музее истории города, и которая потом долго путешествовала по городам Финляндии.
Больше всего из своих фоторабот Сами Хюрскюлахти гордится портретами московского поэта Андрея Родионова, которые Андрей Дмитриев, дизайнер и издатель, поместил в книжке Родионова «Устрицы и пельмени». Вообще финн Сами знает русский язык настолько хорошо, что способен наслаждаться русской поэзией. Особенно его потрясли выступления Осумасшедшевших безумцев в «Привале комедианта», в клубе «Платформа» и ставке Митьков. Если честно, то я давно заметила этого странного иностранца, который с выражением самого великого восторга приходил на все выступления. Теперь вот я знаю, что это финн Сами Хюрскюлахти. Мне почему то казалось, что это был немецкий филолог, не говорящий по-русски. Недавно финско-питерский художник и любитель поэзии познакомился с финским поэтом Янне, который слегка напоминает ему русских безумцев. На самом деле таких по-настоящему осумасшедшевших поэтов, как члены «Осумбез», он не видел нигде в Европе.
Одна из самых свежих работ Сами Хюрскюлахти- инсталляция «Сауна Люкс», которую он выставил в музее Достоевского. Перед капитальным ремонтом залов музея питерским художникам дали возможность устроить выставку «Картинки петербургской жизни». «Сауну Люкс» Сами Хюрскюлахти устроил на месте бывшей экспозиции, посвящённой роману Достоевского «Преступление и наказание». За русской народной ширмой из ситца на полу стоят низкие стульчики, аккуратно сделанные из новой древесины, но их подушки- это знакомые подушки с советских диванов, принесённые Сами с ближайшей помойки. Я с ужасом узнала на этих подушках рисунок и протёртости моего собственного дивана, который месяц назад вынесла на свалку. За деревянной дверцей, где финны обычно принимают душ, Сами устроил уютную постель из меха, где можно спать, свернувшись калачиком. Наверное, так спал Раскольников, которого мучила совесть. На жаровне с камнями Сами Хюрскюлахти держит русский расписной самовар, сам же чай заваривает по-китайски. На окне финский дизайнер поставил пальму, которую купила на родине финского- настоящего, подчеркнул он, Деда Мороза. Рядом с пальмой стоит православная иконка Николая-Чудотворца, из которого финский Дед Мороз выпестовался. В-общем, инсталляция получилась сложной и многозначной, намекающей на смешение трёх культур- китайской, русской и финской в Петербурге. В инсталляции Сами отразил то, что любит, то, чем живёт.
Сам же он живёт в двух шагах от музея, снимает комнату уже 12 лет. Знает досконально свой район, весь проникнутый Достоевщинкой. Но самого Достоевского он ещё не читал, так как финские школы вообще детей не напрягали литературой, о чём сейчас Сами немного жалеет. Но всё равно он чувствует, что постоянно находится в зоне сети Достоевского. Первой книгой на русском, которую Сами прочитал, была «Москва-Петушки» Венички Ерофеева. Потом был Гоголь, Сами так увлёкся Гоголем, что даже ездил в Миргород на Украину.
Ещё Сами Хюрскюлахти объяснил мне, что на самом деле в Финляндии нет сухой сауны, что это миф, финны всегда любили парилку с водой. А вот в Стокгольме- да, там сауну любят, там даже принято читать свежие газеты в саунах. Сам Хюрскюлахти очень любит русскую парную и очень хорошо разбирается в питерских банях. Больше всего ему нравятся бани на Фонарном, Мытнинские бани, Лоцманские на Пряжке. Но баней номер 1 он считает древнейшую баню в Красном селе, построенную ещё в 1730 году и до сих пор функционирующую по старинке.
Старину Сами любит и чтит, несколько лет назад он устроил в Тампере, в одном из последних музеев Ленина в мире выставку «Ленин жив». Сейчас Ленин ещё меньше жив, чем тогда. Но всё равно жизнь присутствует. Сами доказал это фотографиями сохранившихся памятников вождя, вокруг которых резвится молодёжь, бьют фонтаны и вообще жизнь продолжается. Музей в Тампере находится в здании, где когда-то Ленин и Сталин впервые повстречались на каком то съезде партии большевиков. В этом здании Сами устроил выставку и дискотеку, которую проводил ди-джей из Москвы под творческим псевдонимом Ленин. На самом деле фамилия московского ди-джея- Крупский, но лицом, лысинкой и фигурой- он точный двойник Ленина. В тот год отмечалась 131 годовщина со дня рождения вождя мирового пролетариата, и все посетители выставки могли отведать кусочек огроменного торта. Вообще, Ленин любил жить хорошо, Сами очень понравился ролс-ройс Ленина, который он увидел в одной из кинохроник. «Боже, а мы то все думали, что Ленин любил аскезу!», - воскликнула я. «Нет, он был настоящий политик, такой же, какими сейчас являются современные политики, - ответил Сами.- Они создают один имидж ради своего пиара, а на самом деле являются совсем другими. И в России и в Финляндии таких политиков полно, меня иногда даже удивляет сходство персонажей у вас и у нас».
Больше всего его интересует сегодняшний Петербург, о жизни которого он знает всё, ибо ежедневно читает газеты, журналы, смотрит ТВ и сам активно участвует во всех близких его творческому духу событиях. В Финляндии развит средний класс, в результате чего все люди имеют примерно одинаковые доходы, образ жизни и образ мыслей. В Петербурге намного интересней- нельзя найти двух одинаковых людей. Москва Сами нравится меньше, там слишком всё подчинено власти денег. В Петербурге люди имеют больше общего между собой- они равны в бедности, им надо бы получать зарплату побольше, более достойно вознаграждающую их трудовые усилия.
-Я люблю Питер, - говорит Сами каким-то грудным голосом.- Вообще города любить легче, чем людей. Я в Питере просто живу, в других городах мне жить трудно. Здесь всё как лабиринт декораций, и люди тут как актёры. И к этому городу я испытываю любовь, так как я не задаю себе вопрос, почему я люблю Питер. Когда впадаешь в рефлексию, задаёшь вопросы- то это уже не любовь. Есть города, которые не трогают, в них не происходит ничего фундаментального.
Ещё мне кажется, что Петербург сегодня- это психологическая столица мира. Здесь есть какое-то четвёртое измерение. Я не видел ни одного города в Европе, который одновременно бы жил и в 18 веке, и в 20, и в 22. Я имею в виду питерских людей- здесь такие люди, которые словно бы выходят из параллельных миров, из каких-то щелей времени. Психический размер Петербурга велик, Петербург- это не город, это целая планета. Тут одновременно присутствует гигантское количество локальных веков, здесь придумываются продвинутые вещи. Раньше Петербург был на Востоке, а дальше был Запад. Теперь Петербург- это Запад, а западнее его –Восток. В ресторанах, клубах Петербурга я вижу самые передовые технологии, каких ещё нет в Европе. В Москве, Шанхае, Нью-Йорке и Лондоне может быть ещё более продвинутые технологии, но это мегаполисы, похожие друг на друга. В них не обязательно ездить, можно побывать в одном из них.
До Финляндии от Питера всего
И вообще, нам в нашей огромной стране трудно понять психологию жителей крошечной страны Финляндия, в которой жителей меньше, чем в одном нашем Петербурге, а финнам трудно понять нашу психологию. Когда у Сами спрашивают, не раздражает ли его грязь на улицах, во дворах и домах нашего города, он отвечает: «Вовсе нет. Я понимаю от чего в Питере грязно. Я знаю, сколько стоит чистота в Финляндии».
