Туман  Жумабаев

Туман думает на трёх языках

 

28 лет назад в Ленинград приехал из далёкого киргизского села юноша по имени Туман Жумабаев. Он не знал ни слова по-русски, он хотел то ли получить художественное образование, то ли выучить язык. Друзья написали ему записку для таксиста, которую сам Туман не мог прочесть. Таксист прочитал указанный адрес и отвёз Тумана в ПТУ, где учили на маляра. Через год Туман поступил в  училище имени Серова, где, между прочим, получали первоначальное художественное образование  многие известные ныне художники. А через три года Туман Жумабаев уже учился живописи в Академии Художеств у Юрия Непринцева...

 В киргизском селе у Тумана остался отец-учитель, который преподавал историю в местной школе и был художником-любителем, а также 10 братьев и сестёр. Первое слово, которое Туман выучил в Ленинграде, было «дай». И вообще он учил русский язык так, как его учат дети. Сейчас, в связи с долгими и длительными путешествиями Тумана на Восток и на Запад, он в равной мере владеет тремя языками- киргизским, английским и русским, когда я спросила на каком языке он думает, он сказал, что мысль рождается сама по себе, а может и на трёх языках сразу.

 

Мне вот всегда нравился авангард, современное искусство, провоцирующее мысль, а традиционная живопись казалась пресноватой, и ещё всегда злило то, что вот живёт человек в наше время, а рисует что-то такое, что и дату не поставить- он мог бы эти розы или эту деревеньку написать и в 30-е, и в 50-е, и в 80-е года. Работы Тумана Жумабаева какие-то не такие. В них такая новорожденная свежесть, такое сиюминутное сияние, узнаваемый желтоватый снег и узнаваемое сегодняшнее солёное море, что сразу видно- эти картины написаны сейчас, недавно, современником. В этом какая-то тайна…

Окончил Туман Жумабаев Академию в 1991 году, может быть в этом секрет. В 1991 году уже в воздухе носилась усталость от русского неоавангарда, уже западные коллекции и коллекционеры перенасытились шокирующим интересом к распадающейся великой стране и перестраивающемуся менталитету её граждан. Туман только что вышел в художественную жизнь со своей тихой трудной академической школой, и у него не было соблазнов, был только пленэр и тщательная работа с натурой. Первые работы у него стали покупать на 3- 4 курсе Академии, с тех пор он живёт на доходы от картин.

 В 2004 году Туман Жумабаев со своим однокурсником-академистом Олегом Теняевым и художником Владимиром Кожевниковым поехали на пленэр в Гурзуф, много писали с натуры море, розы, улочки крымских поселений. Решили выставить свои картины вместе, Кожевников придумал название выставки «Аргонавты», так возникла новая группа художников, которые уже 5 лет выставляются вместе.  Тогда, на первую выставку, к «Аргонавтам» пришёл  коллекционер Семен  Гуревич.

- Он приходил, смотрел, удивлялся Особенно моим работам, я их хотел продавать от 7 до 100 тысяч долларов. Тогда никто не продавал в Петербурге картины за такие деньги, - вспоминает Туман. -Кожевников и Теняев тоже высоко ценили своё искусство, стремились продавать картины за 100 000 долларов. Галерейщики на нас злились: «Вот из-за вас ничего не продаётся!». У нас несколько лет ничего не покупали, мы жили в страшной нищете. Но потом лёд тронулся. Гуревич первым у Кожевникова купил картину за 6-7 тысяч долларов, у меня он купить тогда не смог, я настаивал на большей цене.

-И что, потом купил?

 -Сначала не купил, потом купил, потом мы стали с ним близкими друзьями. И вообще тогда благодаря нам художники выиграли. После нашей акции они стали поднимать цены на искусство. До нас художники в Петербурге продавали картины за долларов 200-300, а благодаря нам рынок стал более дорогим.

            -Туман, в вашем творчестве удивляют цветы. Год назад фурор произвели ваши маки. А мне вот нравятся розы. То, как вам удаётся передавать тающую фактуру лепестков, дышащую кожицу листьев…

            -Я очень люблю цветы. Я их всё время покупаю, особенно люблю простые дачные цветы у женщин у метро покупать. Когда я приехал из Киргизии и совсем не знал языка, мне очень нравились ленинградские девушки, я тянулся к ним, но не мог никак выразить словами своё восхищение, единственное, что я мог- это дарить им цветы. Часто дарить цветы не удавалось, и они стояли у меня в комнате, увядали, и я их рисовал. Цветок-это как дитя, родившееся на твоих глазах, на твоих глазах распускается и вянет. Я стараюсь, чтобы цветы стояли долго, кладу их в воду. В их красоте есть всегда грусть.

-И ещё вы любите писать море, хотя выросли в степях. Море у вас получается очень живое, движущееся, играющее. Как вам удаётся передать фактуру волн? Есть свои секреты?

-Я пишу кистью примерно 30 процентов картины, а так люблю работать мастихином, пальцами, даже тряпкой.

-Вы реалист, академист, импрессионист?

-Я между всем этим. От импрессионистов  у меня светлая гамма, а экспрессионизм  идёт от силы впечатлений.

- И сколько лет ушло у вас на школу, чтобы почувствовать себя свободным в передаче впечатлений?

- Я бы не сказал, что чувствую себя свободным. С годами что-то утрачивается, что-то чувствуешь, непонятно что, и это передать всё сложнее. Раньше было проще. Написал, выполнил свою задачу и всё. Остаётся только продавать. Сейчас идёт диалог с самим собой, со своим внутренним ощущением. Раньше  я делал то, что учителя говорили. Меня волнует  проблема искусства реализма сегодня. С каждым годом оно теряет клиентуру, публику. Потому что за нарисованной реальностью  может стоять  пустой человек, который, владея школой,  может нарисовать  что угодно, в любой манере,  как кто-то другой. Но вот выразить своё, передать своё стихийное ощущение- это делать с ростом опыта почему то  всё труднее и труднее. Нужно, чтобы чувство  ушло в подсознание, чтобы не задумываться, где какой мазок сделать. И тут помогает академическая школа…

- И ещё, Туман, вам очень удаются портреты, особенно детские, а ведь считается, что изображать детей, волны и цветы- всё мимолётное,  в  миг цветения- это крайне трудно…

-У меня трое сыновей- Исал, Илар и Жан.

-Наверное, трудно быть отцом такой большой семьи? Кто ваша жена?

-Это Жанна Жумабаева, дочь художника Арсена Кардашева, сама замечательная художница. Старшие дети уже пошли в русско-японскую школу.

-А  портреты не только детей вы любите писать?   

-Недавно я написал портрет Елены Образцовой. Теперь вот пишу портрет Лучано Паваротти.

-Они позируют?

-Ну, в наше время позировать- это слишком большая роскошь. Но, чтобы портрет удался, я слушаю музыку, смотрю записи на дисках, передать внешнее сходство нетрудно, но главное почувствовать что-то изнутри… Елена Образцова – выдающаяся женщина! Она не только сама прекрасно поёт, но ещё и проводит конкурсы молодых исполнителей, организовывает выставки. В её Центре, в рамках Международного конкурса молодых певцов, прошла моя выставка «Свет Рембрандта»…  

            Туман Жумабаев очень активен, в сентябре у него было три выставки сразу, в Швейцарии, в Петербурге, в Москве. Многие удивляются, откуда столько энергии у него. Он считает, что главное- чтобы было  что выставлять. Одна из запоминающихся выставок прошла у Тумана Жумабаева в Иране, в Музее современного искусства. В Иране, где сильно развито ремесло, но нет традиции реалистической школы, Тумана больше всего удивили зрители. У  них был такой вид, что они или ничего не поняли из того, что на холсте изображено, или просто не поверили, что такое возможно… Выставка проходила в рамках культурного обмена между Ираном и Петербургом, пришли послы, первые лица государства. Хорошо, что страны могут обмениваться не только ядерными технологиями, но и ядерной силой искусства.

Три раза  Туман Жумабаев ездил с выставками во Вьетнам. Там вьетнамцы, бывшие выпускники русских Академий художеств, смотрели на работы Тумана с сожалением, так как сами они  пошли в авангард и разучились академическим навыкам. А  ведь школа  даётся с трудом. 

Потом была выставка в Китае совместно с китайским классиком Хэ Шуй Фа. Выставка в Шанхае была построена на контрасте- лёгкие акварельные мелкие цветы, нарисованные в традиционной манере Хэ Шуй Фа, и тоже лёгкие и живые, но фундаментально и мощно прописанные на холстах цветы и море Жумабаева.   

-Я  иногда завидую, как  китайцы  поглощают наше современное реалистическое искусство. Само их государство в этом  заинтересовано. Многие наши художники в Китае очень хорошо продаются. Много частных музеев и коллекционеров, которые собирают наших художников 50-х годов. Я думаю, 70 процентов работ уже осели в Китае. Сначала китайцы собирали информацию, учились. Сейчас Китай вырастил своих художников, начал продавать их работы за миллионы долларов. Было помпезное открытие нашей совместной с Хэ Шуй Фа выставки, многие газеты написали о ней. Правда, были жалобы, что статьи напечатаны в маленьких газетах- выходящих маленьким тиражом, всего 15 миллионов экземпляров….

           

            Туман Жумабаев почти перестал ощущать себя киргизом, даже праздник байран не празднует. Он чувствует себя так, будто живёт в Ленинграде с детства, друзья по Серовскому училищу для него как одноклассники. Среди них лучший друг- художник Сергей Охапкин, кстати, мой сосед по проспекту Ветеранов. Когда то он первым отправился в путь за золотым руно, и уже в училище умел получать заказы, за которые получал огромные деньги по тем временам- аж по 50 рублей! А Туман тогда деньги в основном тратил, купил как-то человеческий череп за стипендию, за 25 рублей, который хранит ныне среди живых и увядающих цветов. Один из 10 братьев и сестёр  Тумана- брат Далон стал каскадёром , чемпионом Европы по восточным единоборствам, активно снимается в кино в Москве. Туман, глядя на брата, стал придумывать сценарии и записывать маленькие рассказы, одна из идей заинтересовала режиссёров.

- Это первый импульс, а дальше уже нужен труд серьёзный.  Как вот я 30 лет занимаюсь живописью, и если кто-то хочет писать, как я, месяц поучившись у меня- ну что тут можно сказать. Вряд ли выйдет!

-Говорят, что ваши картины подделывают…

-Я сам видел эти картины и этих людей. Брат мой в Москве пытался с этим разобраться.  Но что тут скажешь! Готовую композицию украсть можно, но передать мои мазки мастихином или пальцем- это нереально.

            -А вообще Туман, ваши картины трудоёмки?

-Я могу работать по 12-15 часов, когда это удаётся. У меня есть плохая привычка переписывать работы после выставки. Я понял что порчу, хотя, кажется, что сделаю лучше.

-Дорогим художником стать трудно?

-Не трудно! Поставьте цену миллион долларов, но купят ли -вот вопрос. Рынок всё определяет.