Пётр Козельский

Недавно в галерее «Матисс- клуб» прошла международная выставка художников-аутсайдеров. Эти работы собирает голландский коллекционер Олоф, картины написаны  людьми,  которые стали художниками в результате каких-либо потрясений или изгибов судьбы. Выставка была очень креативной и честной, там было что посмотреть. Среди работ английского адвоката, потерявшего в авиакатастрофе семью и рисующего картинки с непристойными надписями, а также акварелями психически нездоровой женщины выделялись своей бешеной энергетикой картины Петра Козельского, музыканта из известной группы «Почти Володя».

-Сам я из Перми,- рассказал Пётр. –Моё поколение влеклось к Питеру, в котором был тогда последний разгул и последний вздох контр-культуры. Мы им воспользовались, харизматичность Питера конца 80-х-начала 90-х нас манила к себе. Многие из нашего поколения сгорели, а те, что остались- превратились в посмешище. Я тоже злоупотреблял всеми видами допингов и отъезжал в мир иной. Многие мои абстракции того времени нарисованы в этом состоянии.  Наверное, туда я и отъезжал. Но я вовремя завязал… Продолжаю рисовать в свободное от репетиций и выступлений время, и картины мои становятся всё более масштабными…

Действительно, работы Петра Козельского поражают воображение. Это целые миры, в которых сквозь фрагменты цветных сущностей просматриваются люди, лица, фигурки, здания…

-Зовут меня Пётр Авенирович,- продолжил свой рассказ кудрявый художник.- Я из семьи потомственных священников. Дед был последним, кто работал в церкви, но он вовремя успел из неё уйти, что его спасло от участи быть зверски казнённым в сталинские тридцатые.  А бабушка всё своё сопротивление вложила в имена своих детей, одного сына назвала Авениром, другого- Леонидом, а дочку Евстолией. Так что сопротивление окружающему болоту у нас в роду в крови. К тому же нас закаляют Уральские зимы.  Урал- отличное место для наделения человека повышенной энергетикой, выживали у нас всегда сильнейшие.  Я учился романско-германской филологии на Урале, а потом был очарован музыкальной Ленинградской волной, и с 94 года я живу в Питере. Петербург- это крупнейший город, построенный на столь северной широте. Этот город закаляет своей суровостью, отрезвляет своей стройностью. В книге «Метафизика Петербурга» я вычитал, что здесь у вас присутствует синдром шаманизма.

Когда смотришь на работы Козельского, то понимаешь, что без шаманизма тут не обошлось. Его картины- это срез  синкретического искусства, в котором  видны и застывшие ритмы музыки, и застывшие куски лавы, и обрывки сновидений, и цветовые галлюцинации. В работах Козельского слились времена и эпохи, мир внутренний и мир внешний. Словно в открытую душу художника напрямую льётся некая информация из космоса, голоса планет и надмирного разума. Поражают названия картин- «Маша и больная печень», «Аплодисменты», «Сентябрь», которыми названы абсолютнейшие абстракции, имеющие для художника абсолютно конкретные ассоциации.   На западе научились ценить такое искусство, потому что его не подделать, его не создать просто так, никакие ремесленные навыки для выброса такого рода эстетической энергии не помогут. Каждая работа- неповторима. В Петербурге же судьба Петра Козельского-художника складывалась трудно.

            Он рисует  с 88 года. Первые выставки прошли недавно-  в арт-кафе «Раскольников», в галерее сновидений  Зигмунда Фрейда. Потом работы Петра  увидели кураторы Матис-клуба, и часть картин выставлена сейчас в Голландии, другая часть будет выставлена в экспозиции «25 художников андеграунда».

            -А как складывалась твоя судьба музыканта?

-Мне есть в кого быть музыкантом. Дед пел в церковном хоре на Урале, и  у меня обнаружились  хорошие вокальные данные. Все, кто знают нашу группу «Почти Володя», могут оценить мой голос и мой талант музыканта,- рассказывает Пётр.  

-В Пермь возвращаться не собираешься? Ведь теперь твой родной город тоже становится крупнейшим центром современного искусства…

-Петербург стал моим родным городом. Тут и вольно, и тяжело. Тут есть незыблемые структуры, которые ломают всех приехавших со своими фантазиями. Здесь я нашёл себя…

-А не возникало ли у тебя желание стать священником, пойти по стопам твоих родичей?

-Нет. Мне трудно было бы выбрать религию, я считаю, что все религии рано или поздно сойдутся в едином знании. Те, кто занимаются межконфессиональными дрязгами- это извращенцы.