Олег Кулик

КУСАЮЩИЙ ТАБУ

 

Прежде всего Олег Кулик прославился тем, что кусал собак. Приехав из провинциального Киева в Москву в конце 80-х без зубов и связей( как пишет Я.Могутин), Кулик пытался реализовать свой творческий потенциал и так и этак. Пока в голову ему не пришла гениальная идея- раздеться до гола, встать на четвереньки и залаять. Его лай потряс, можно сказать, весь мир. Некоторые арткритики считают, что от русского искусства  20 века вообще останутся только двое –голый Кулик на четвереньках с квадратом Малевича в зубах...

           

КУДА ВЕЗЁТ КУЛИКА ВСАДНИЦА

В мастерской у Олега Кулика никаких животных не оказалось, несмотря на его зоофрению. Обнажённая баба Броня о чём -то вещала голым молодым самцам  на огромной фотографии над диваном. На стене красовалась подушечка- чёрная звезда с эрегированным членом. Рядом- свастика с женскими гениталиями. Ещё в одной комнате висели «Фрагменты тел», Олег Кулик последнее время увлекается фотографией. На огромном панно прекрасная всадница на белом коне куда-то увозила Кулика без одежды. На постоянные звонки каких-то активных галерейщиков и кураторов Кулик монотонно отвечал: «Я с животными больше не работаю», почему-то   все сильно зевали. Речь зашла о том, где хорошо можно отоспаться...

            -В Петербурге можно, в отеле «Европа» можно, у Африки, у Олеси Туркиной можно, но труднее- всегда возникают долгие беседы об искусстве до утра. А вообще, как говорится- выспимся в могиле. Кто хочет отоспаться, тому в Москве лучше не жить.

            -Получается, Москва это полная противоположность могиле!

            -Но нельзя сказать, что это хорошо. Я если хочу счастья, радости, любви, я из Москвы уезжаю. Если хочется низменного, брутального, чувственного, то тогда надо жить в Москве, в этом самом динамичном городе мира на сегодня.

            -А где полярная противоположность низменной Москвы, где зона возвышенного для вас?

            -Даже не надо это обсуждать. Только одно такое есть место на Земле- это Монголия. Там наиболее сохранилась связь времён, там кроме кочевого образа жизни никакой другой не приживался. Да, были наслоения, пытались даже коммунистический образ жизни внедрять. Но ничего не вышло. Я много где был. Мне нравится очень Индия, Вьетнам, совершенно что-то немыслимое, невероятное, неприемлемое для меня и неудобоваримое – это Китай  и Корея. Я не хожу в доменную печь, где плавятся детали. Мне не интересно производство, а Китай это место, где происходит процесс производства дешёвых вещей для всего мира, чтобы все могли купить.

            -Вас раздражает, что китайцы – это рабы всего мира?

            -Нет, они не рабы, они  демократизаторы. Китай это мастерская всего мира. То, что раньше производилось в Брюсселе, в Гонконге, теперь производится в Китае. Человек в Китае- это винтик, шестерёнка большой машины. У нас в России эта машина не заработала, у нас человек это личность, никто не захотел быть винтиком. В Китае нет ни гениев, ни личностей, одни работяги. У нас же рассуждают: «Я лучше  буду жить в говне, но винтиком не буду!».

            -А в Китае говна много?

            -Нет там никакого говна. В Индии есть, где угодно есть. Говно- это высшее. В Монголии нет никаких строительных материалов, всё, что природа произвела, то и циркулирует. Вся Монголия выглядит как поляна для игры в гольф. Это чистые поля, ручьи, речечки, стриженная трава, белые юрточки, в которых живут и наслаждаются люди. Что хотят, то и делают.

            -И убивают барашков, и пьют у них из горла кровь, как это было здорово показано у Никиты Михалкова в фильме «Урга. Территория любви».

            -Они делают это мастерски, без ножа, одними пальцами отжимая, снимают шкуры с животных. Я скоро собираюсь в Монголию в экспедицию на отстрел волков. Настоящая беда Монголии- это волки, которые катастрофически размножились в немыслимой прогрессии за последний год и  которые уничтожают целые стада. Я очень люблю животных, я не люблю насилия, но это будет чисто медицинская процедура. Если численность волков не уменьшить, то погибнут другие животные- сайгаки, верблюды. В Монголии я получаю интеллектуальные витамины. Казалось бы, откуда? Там ничего нет. Но это «ничего нет» очень значимо для меня. В Китае есть всё, но мне ничего не надо. Там я блевал. Я не переношу эти производственные дела, эти цеха. Когда я там был, я хотел побыстрее сесть на самолёт и улететь. Я не бизнесмен, я не торгую дешёвой китайской продукцией, пусть весь мир ею пользуется, но жить, дышать там нечем.

           

У ИСТОКОВ КУЛИКОВСТВА

За последние 10 лет Кулик был птицей, обезьяной, рыбой. В принципе, это очень по-московски. Пригов любит кричать кикиморой, Кулик, нацепив себе железный нос, сам себе выклёвывает глаз на киноэкране. «Культура создала идею нашей исключительности. Культура как определение иерархий должна просесть»,- считает художник.  В 1994 Кулик участвовал в выборах как лидер Партии животных. В Цетине  на Биеннале современного искусства Кулик  выставил Оранжерейную пару- трёхметровый стеклянный бык совокуплялся с коровой в прозрачном кубе, у коровы начинало биться пластиковое сердце в груди, а вокруг скульптуры плясал принц Черногории ...

 

            -А когда вы совершили свой первый перформанс в жизни?

            -Первый перформанс я сделал ещё тогда, когда ходить не умел. Мне говорили, что вот этот стол трогать нельзя, а я, пока все спали, вылез из кроватки, дополз до стула, забрался на драгоценный стол, разлил зелёнку, написал туда и всё размазал. Получилось красивое пятно, которое не смывалось много лет. Мама преподавала английский и французский, в юности где-то в опере пела. Отец  был партийным функционером. Занимался идеологией, культурой. Благодаря этому я очень рано познакомился с порнографией и Солженицыным. Запретные материалы были домашней литературой. Я часто убегал от родителей в 16, 17, 18 лет, уехал из Киева, много путешествовал, пошёл учиться на геолога. Я геофизик 6 разряда. Учился  в художественной школе и никогда не думал, что искусство будет такой ценностью для меня. Скорее, я ощущал себя писателем. 

Первую осознанную акцию я произвёл в 90 году, она называлась «Следы на подиуме». Это было первое постперестроечное прилюдное обнажение. На сцене стояла табуретка. На ней сидит человек, разлит гипс, человек уходит, остаются зафиксированные следы от его зада и ног. Тело было как-то сопряжено со зрителями. Я был ранимый, стеснительный. Для меня это было преодоление каких-то моих детских комплексов. У меня не было идеи обнажиться. Перформанс осуществляли английские художницы, это был их замысел, в котором я принял участие. Это обнажение дало мне какой-то очень важный для меня опыт, оно открыло для меня целую область неизведанного.

            -А как вы к собачкам пришли?

            -Я с детства любил собак, и у меня была драматическая история, связанная с собаками. Я купил датского дога ценой больших усилий и экономии средств, а родственники заставляли меня её продать.  Я прятался, скрывал собаку.  Меня воспитывали очень жёстко, и собака стала вмешиваться, защищая меня. Отец мой паталогически боялся собак, и меня вынудили в конце концов собаку продать. Это был мучительный  процесс.

            -О, да это целая фрейдистская предыстория вашей дальнейшей деятельности! Превратившись в собаку, вы боролись с Отцом...

            - А в искусстве я вышел на эту идею довольно поздно. Пришёл к работе с собакой другим путём. Был 93 год, кризис в стране. Перестройка захлебнулась ,с Запада стали возвращаться все  разочарованные,  у нас Ельцин спился, парламент расстреляли,  всё разворовали и распродали, все романтические начинания превратились в чудовищное болото. В искусстве тоже все как-то потерялись. Я описываю внешнюю обстановку. Я же всего этого кризиса не чувствовал. Если у какого-то и был кризис, то не у меня. Вообще кризис и не кризис- это вопрос состояния энергетики. Если у вас нет энергии, то нет ни возможности, ни желания решать  проблемы. Это вопросы энергии. У меня этого кризиса не было, и  мне хотелось как художнику это как –то сформулировать. У меня было такое ощущение, что я не смогу своё состояние выразить всечеловеческим, культурным  языком. В то же время я прочитал рассказ Мисимы о человеке и собаке. Хозяин умирает, а собака не даёт его похоронить. Для собаки хозяин жив, пока жива она. У меня это как-то перенеслось на искусство. Искусство живо, пока жив человек, и умрёт только вместе с ним. Я долго носился с этим образом, размышлял, что символизирует искусство как таковое. Этим символом я видел пространство галереи. И тут появился Александр Бренер,  художник в чистом виде, без денег, без жилья, без прописки, - одна чистая поэзия. Мне показалось, что интересно было бы сделать такую связку- человек -поэт  как надчеловек и недочеловек- животное. Социальная составляющая, которая всех так травмирует. Мы придумали перформанс «Безумный пёс или Последнее табу».  Мы сделали это в галерее на Якиманке, нас заметили.  Была такая энергия, выразительность- это было очень убедительно, люди даже не что я был голый. Была агрессия, движение. Началось осмысление этого образа, этого выпадения из социума, этого состояния аффекта.

            -Тогда не было ярких поэтов, и вы выполняли их функцию в обществе!

            -Да это была поэзия телом. Тогда вся страна жила поэзией телом. Эта животная брутальность, энергия, вырвавшаяся из под контроля- это было везде, в экономике, в политике, в культуре. Художник- это портретист своего времени!

ИСКУССТВО ЭТО ВЫБОР

 «Я кусаю Америку, а Америка кусает меня», так назывался грандиозный проект Кулика, осуществлённый им в Нью-Йорке в галерее Deitch Projects в 1997 году. Сойдя с трапа самолёта, Кулик обнажился,  встал на четвереньки и провёл несколько недель голый в галерее, питаясь из миски, выгуливаемый на поводке и звонко лая на американцев. «Символ ГУЛАГа», «русская агрессия, посаженная на цепь», «призыв к любви к животным», «культура-враг живого»- как только не трактовались действия «лающего артиста» из России. Случалось, когда Кулик облаивал собак особенно энергично, они кусали его в ответ.

 

            -Сейчас я делаю скульптуры из воска, фотографии, видеопроекты, путешествую, медитирую. Мне неинтересно делать задуманное кем-то заранее. Акция по приглашению- это уже спектакль. Если устроители согласны на  спонтанность, на то, чтобы принять непредсказуемое,  я начну, а там как пойдёт, когда  я создаю рамочные условия- то я участвую.

            -Кровь, травмы- это запланировано?

            -Всё спонтанно. Если созданы условия, когда ты голый на морозе прикован цепью и не пускаешь людей, то возникает напряжение- кто-то пнёт ногой, кто-то вызовет полицию. Если вошёл в образ цепного пса- то ты цепной пёс, это не игрушки. Нужно, чтобы была задета реальность, чтобы она включилась в твоё творчество. Это большой провал, плохой театр, если всё срежессировано. Перформанс это всегда дикий стресс, всегда непонятно, как его заканчивать. Если перформанс завершается вызовом полиции- это идеальная  ситуация! Реальность прореагировала, тебя повинтили, появилась мужики с дубинками- всё, искусство состоялось. И тогда возникает проблема стоимости, проблема нарушения границ, тема конвенции, возникает разговор об искусстве- что есть искусство, что не есть искусство.

            Искусство – это выбор. Самая большая проблема и ответственность- это выбор. Если крысе дают пищу на выбор, она заболевает язвой и умирает. Животное ищет пищу и её находит. Когда есть 2 варианта- это стресс. Человек постоянно находится в таком стрессе. Искусство-это умение от чего-либо отказаться. Когда всё нравится, всё хорошо- это не искусство. Высказывание в искусстве всегда политично- оно за что-то и против чего-то. Даже рисуя пейзаж ты высказываешься- например, против желания решать проблемы социума. Любой выбор требует больших усилий.

            -Кстати, вы за Керри или Буша ?

            - Я считаю что Буш лучше,  так как он продемонстрирует всем полную жопу. Керри бы стёр ту половинку, которая выглядывала.  Вот была одна половинка, а теперь вторая появится, и все увидят посредине Америку.. Надеюсь, ему помогут в этом наши жопотворцы. Хотя меня больше волнует противостояние Ющенко и Янушевича на Украине. Очень надеюсь, что нам нос натянут на Украине. Это будет хороший стимул для России. Иначе- совок, стагнация, мы двинемся все назад и будем зависеть от ресурсной экономики. Если же Украина пойдёт, как и весь мир, по пути продажи не ресурсов, но идей, то к носителям идей  будет иное отношение.

            -А как художник к какой системе вы относите своё творчество?

            -К реализму. Я начинал действовать в идеалистической системе, советское общество было вообще квазиидеалистической системой, потом был романтический идеализм, он привёл не к тому реализму, который мы ожидали, не к взрослому, управляемому реализму, а к реализму  озверевших детей. Теперь опять идёт формализация, кристаллизация, подмерзание ситуации, и восприятие теперь другое, среда стала более плотная. Была кипящая, жидкая, а стала подмораживаться. Двигаться в ней труднее. Зато структуры можно строить. Моделировать некие фундаменты. Раньше ты кричишь, и никто тебя не слышит. Сейчас ты будешь услышан и получишь должную оценку...

            -Проблема в том, чтобы возникло желание сделать правильное высказывание?

            -Человек часто симулирует. Симулирует жизнь, бодрость, творческую энергию, сексуальное удовольствие, интеллектуальную бодрость. Но если это высказывание появится, оно вырвется наружу. Это же  не твоё личное высказывание, а общее, общественное высказывание, которое через тебя высказывается. Как Бог един, так и умонастроение нации едино. Те или иные его представители его выражают. Сейчас другая ситуация. Сейчас противостояние сводится к области эстетического. Мы приемлем или нет те или иные стили. Мы прислушиваемся не к тому, что политики говорят- часто они говорят одно и тоже, мы присматриваемся к тому, как они это говорят. Ющенко говорит интеллигентно, правильные примеры приводит, Янушевич вообще не говорит. И народ делает выводы. Я сейчас занимаюсь эстетикой. Но там тоже есть переходы границ. Я там тоже делаю уникальные вещи, нарушаю табу...

ХУДОЖНИКИ КАК  НАРУШИТЕЛИ ГРАНИЦ

 

Проект «Museum»  в московской галерее XL показал  Олега Кулика-скульптора. Теннисистка Курникова, сделанная из воска, имела много швов на теле и выглядела агрессивно, она была прицеплена за волосы к потолку стеклянного стенда. Культуру надо консервировать в музее, чтобы показать её бесконечную агрессивность. Проект «Фрагменты тел» Кулика на Фотобиеннале в Академии художеств иллюстрирует, как культура уничтожает тело...

 

            -А что, есть такие области, где табу  ещё не все порушены?

            -Ничего себе! Да весь мир- это табу! Только давай! Что, вы видели, что кто-нибудь нарушил табу на высказывание о том, как все недра России были ограблены? Вы видели такой проект? Суньтесь туда- а ведь это табу! Суньтесь с критикой власти! Существуют огромные количества табу- сексуальные, религиозные, я вам штуку 20 с ходу назову! И ни одно из них вы не нарушите без риска для здоровья, так скажем. Очень важно для художника находить эти табу. У всех искусств есть политические задачи, кроме эстетических. Искусство отвечает на вопросы «что?», «почему?», «для чего?».  Этим искусство отличается от дизайна. И политики,  и экономисты, и художники живут некоей реальностью. И в этой реальности  необходимо сориентироваться, занять какую-то позицию. Современное искусство специализируется на двух задачах- нахождении болевых точек и  нахождении границ, которые общество ставит по разным вопросам.  Часто эти границы уже устарели, их нужно нарушать, разрушать, двигать. Есть специалисты в этой области. В демократическом обществе ими являются современные художники. Они получают признание у публики, потому что на них общество ставит эксперимент.  Эти модели, удачные или неудачные, общество апробирует в более широком масштабе. Когда говорят, что всё теперь можно, то это значит, что не понимают, что появились новые «нельзя». Художник это такой узаконенный преступник.

            -А что вы скажете о религиозных запретах?

            -«Не надо убивать людей»- это общие слова, мы все их разделяем, это всё прекрасно, кто этого не соблюдает, тот давно в могиле лежит. История с Авдеем Тер Оганяном, рубившем иконы,  не имеет отношения  к религии, скорее -к общественной нетерпимости. История с Авдеем – это вопрос эстетики, гражданского права. Мне его акция не нравится. А кому -то не нравится партия зелёных. Буддисты Авдея бы не посадили бы, а, напротив, поговорили бы с ним и что-то бы ему объяснили. Буддизм- это религия не для абстрактного бога и церкви, а человеколюбивая религия для людей. Христианство содержит  посыл любви к людям. Но сейчас христианская церковь показывает, что она не очень любит людей, она считает догмат выше человека. А бог не догматик. История с Авдеем показывает пороки церкви, а не Авдея. Он нарушил границы, но он не нарушил уголовного права.

            -А как ваш отец относится к вашему пути художника?              

            -До отца моя деятельность доходила сначала через других людей, через прессу. Реакция была очень негативной. Выходили статьи типа «Позор Украины», «Таких надо расстреливать», были и иные- «Это самый интересный художник России на сегодняшний день». Мои родители очень консервативны- были и слёзы, и упрёки, и негодование. Они смирились, и как им не смириться- я им деньгами помогаю, и тон стал помягче. Они стали больше читать, больше слушать...

            -Ваши дети, наверное, будут тоже бунтовать против вашего творчества?

            -Были бы дети! Это у меня не то что боль, а интересное явление- у всех есть, а у меня нет. Но, время покажет...

            -Над каким проектом вы сейчас работаете?

            -Ближайший проект- «Материнство». Он посвящается мадонне с младенцем. Он охватывает все последние события- от «Норд Оста» до Беслана. Так будет  беременная мать в виде шахидки и разлетающиеся кусочки детей. Проект будет выставлен  на Биеннале  «Россия -2» , 15 января в Москве.