Мишель Легран

 

-- Господин Легран, Вы часто бываете в России, где так много поклонников Вашего творчества…

-Я знаком с Россией очень давно. Моя любовь к этой стране и к ее народу огромна. Я любил эту страну независимо от ее политических режимов, географических широт и климатических поясов. Моя первая встреча с этой страной произошла в 1957 году, когда я, во главе моего джаз-оркестра - первого западного оркестра такого жанра приехавшего в Советский Союз - приехал выступать на Молодежном Фестивале в трех городах: Ленинграде, Москве и Киеве. Мы были первыми, кому удалось преодолеть “железный занавес”. Это была поездка полная ярчайших эмоций, преисполненная радости и счастья от встречи с необыкновенно музыкальной и образованной публикой.

Начиная с этого периода, я стал часто приезжать в вашу страну, я познакомился со многими людьми, часто бывал у них в гостях. Во времена Горбачева меня также приглашали на различные “круглые столы”, где обсуждались проблемы того непростого времени. В них участвовали многочисленные артисты, музыканты, художники, работники кино, писатели... Это были фантастически интересные и продуктивные встречи. Я очень люблю вашу страну и приезжаю сюда при любой возможности. Надеюсь, что такая возможность мне очень скоро представится.

 

-- Вы учились в парижской консерватории у пианистки Нади Буланже. И тогда же увлеклись джазом. Что Вам как композитору дал джаз?

-Джаз - это настолько важная музыкальная сфера, что ни один композитор, претендующий на это звание, не имеет права его не знать. Как кинокомпозитор, я активно использую язык джаза, который стал моим собственным музыкальным языком.

 

-- Рок-н-ролл Вам менее интересен?

-Ну, он же не является музыкой, это - некий тип группового ритмического движения, что, на мой взгляд, не может претендовать на определение “музыка”.

 

-- Оказали ли на Ваше творчество вдохновляющее влияние студенческие бунты 1968 года?

-Совершенно никакого. Те студенческие волнения были бессмысленными и неорганизованными действиями небольшой кучки молодых людей, которым было приятно попозерствовать. Может, они знали, от чего им бы хотелось избавиться в этой жизни, но они совершенно не знали, чего же конкретного они хотели бы добиться. Так что они исключительно протестовали, ничего не предлагая взамен, поэтому они меня не только не “вдохновляли”, но и просто вообще не интересовали.

 

-- В России безумно любят фильм «Шербурские зонтики».

-Да-да, уже с момента его выхода в середине 60-х, он имел огромный успех в России.

 

-- Как рождались Ваши мелодии к этому фильму?

-Как они рождались?  Не знаю, не могу вам сказать. Я не знаю, как “приходит” музыка.

 

-- Может быть, в Вашей личной жизни в тот период тоже была большая любовь?

-Журналистов это не касается.

 

-- Извините… В 1957 году Вы со своим джазовым ансамблем посетили Всемирный фестиваль молодёжи и студентов в СССР. Остались ли у Вас яркие впечатления от этого события?

-Огромное количество! Нас много возили по стране, например, я был поражен, открыв для себя, что в тогдашних колхозах крестьяне, ни разу не побывавшие во Франции, говорили по-французски лучше меня, с уровнем образованности не поддающимся описанию! Я открыл для себя страну феноменальной культуры и образованности, безразличной к поверхностным движениям моды и живущей в мире вечных ценностей! Меня поразило, например, что люди были одеты совершенно однотипно, и что их совершенно не волновало то, как одет его сосед, в Советском Союзе моды не было. Например, в нашей делегации, было несколько манекенщиц. Мы им предложили одеться как можно более элегантно - и каково же было наше удивление, когда мы поняли, что людей вокруг подобная эскапада не вызвала никакой заинтересованности!

Но, если мода совершенно не интересовала людей того времени, они преображались, когда речь заходила о философии, литературе или искусстве, они могли часами обсуждать новые произведения или рассуждать на общечеловеческие темы. Феноменально!

 

-- Сейчас в России возникла мода на музыку советской эпохи, на ее мелодичность, которой так не хватает нынешней российской эстраде. А как Вы относитесь к советской музыке? Я знаю, что однажды Вы пели дуэтом с Людмилой Сенчиной...

-Вообще, я никогда не был подвержен чужим влияниям. Я несу в себе мою музыкальную судьбу, моя музыка живет во мне и, хоть мне могут говорить, что стоило бы обратить внимание на то или иное новомодное музыкальное течение, его успех никогда не заставит меня двигаться в том же направлении, изменяя себе. Я, например, часто встречался с Родионом Щедриным, мы с ним давно дружим. Я виделся со многими “эстрадными” композиторами, как, например, Никитой Богословским, написавшим много киномузыки и эстрадных песен, я общался с различными эстрадными певцами. Эти контакты были очень полезны, очень интересно встретить другое музыкальное виденье - но на мой собственный музыкальный мир это мало подействовало, он живет внутри меня и мне его достаточно. Если им самим моя музыка в чем-то помогла - тем лучше, значит, я тоже на что-то сгодился!

 

-- В 80-х годах Вы не успели сделать с Жаком Деми «Анну Каренину». Есть ли у Вас музыка на сюжет «Анны Карениной»?

-Мы с Жаком полностью сделали работу. Все тексты, сценарий, и вся музыка написаны.  Фильм можно снимать хоть завтра! Партитура осталась в моем столе, из которого она никогда не выйдет на белый свет: Жак Деми умер, и теперь уже настали другие времена. Проект же был очень интересным. Во-первых, была написана серия песен. Затем она превратилась в оперу, так как одна французская театральная труппа имела проект показать ее в Москве. И в-третьих, существует партитура собственно музыки для фильма, все написано, если хотите, я вам ее сыграю хоть завтра!

 

-- Кто из русских писателей вдохновляет Вас на написание музыки?

-Все. Все классические писатели, на самом деле. Вы знаете, русская культура очень близка нашей, я имею в виду, западную, европейскую. Например, для меня лично, в том, что касается музыки, наиболее важно творчество композиторов французской школы, таких как Дебюсси, Равель, Форе, Франк и русских, как Чайковский, Прокофьев или Стравинский. Вы можете жить в этой музыке всю вашу жизнь.

 

-- У Вас был один концерт с Эдит Пиаф. В России очень любят французский шансон, где равнозначную роль играют и музыка, и поэтический текст. Следите ли Вы за французской поэзией?

-Конечно, я всегда интересовался французской поэзией. Еще в молодости я был тесно связан с, наверно, наивеличайшим поэтом ХХ века Луи Арагоном. Кстати, будучи убежденным коммунистом, он превозносил вашу страну и воспитал во мне любовь к России и интерес к ее культуре. Я прочитал, думаю, все, что когда-либо было им написано, а практически всю его поэзию я до сих пор знаю наизусть!

Из более современных, особенно, когда речь идет о написании текстов к моим песням, я всегда работаю лично с теми поэтами, которые мне интересны, например, с Жаном-Андре Жаком, Эди Марнэ...

 

-- Кто Ваши любимые французские писатели?

-Прежде всего Эрик-Эмманюэль Шмидт. Кстати, это он - режиссер фильма, к которому я в настоящий момент записываю музыку.

 

-- Вы как-то признались, что в Америке Ваше творчество больше знают, чем во Франции. Какую роль в Вашей судьбе сыграла Америка?

-Огромную. Я очень много работал в американском кино, многое из моей музыки получило Оскаров и других наград. Я и сейчас очень часто туда приезжаю работать. Тамошняя публика меня знает и любит, чего нельзя сказать про французского слушателя, но я не считаю это поводом впадать в депрессию.

 

-- Для французской культуры сегодня Америка -- это угнетающий фактор или это возможности реализации?

-Вы мне задаете типичные “журналистские” вопросы. Не знаю, ничего не могу об этом сказать, для меня подобные темы никогда не становились причиной глубокой озабоченности.

 

-- Вы написали музыку к нескольким американским мюзиклам. Что Вы думаете о жанре мюзикла?

-Это один из моих самых любимых жанров! Первый мой мюзикл - это “Шербургские зонтики”, написанный с Жаком Деми. С ним мы сделали еще два “Девушки из Рошфора” и “Ослиная Кожа”. Я также писал для Барбары Стрейзенд. Кстати, в следующем году я буду снимать мой собственный музыкальный фильм.

 

-- Российская публика была очарована вашим совместным концертом с Тамарой Гвердцители. Вообще у французской культуры много связей с Грузией, Арменией... Девичья фамилия Вашей мамы -- Тер-Микаелян. У нее армянские корни?

-Да, отец моей матери был армянином. В 1915 году он бежал из Армении, спасаясь армянского геноцида, совершенного Турцией. В 1917 году он добрался до Франции, где и встретил свою будущую жену - и мою бабушку.

 

-- Были ли вы в республиках бывшего советского Закавказья?

-Я очень часто туда приезжаю, я очень люблю эти места.