Александр ЛИБУРКИН

 

ЛИБУРКИН В ВЕНЕЦИИ

В Петербурге есть уникальный человек, который уже 18 лет ходит практически на все  поэтические выступления. Зовут его Саша Либуркин. Поэты всех возрастов  хорошо знают этого  человека, бесконечно и бескорыстно преданного поэзии, этого знаменитого  тусовщика-любителя. К профессиональным тусовщикам Либуркин себя не относит, ибо профессионализм по его мнению должен приносить доход, должен быть как-то связан  с оценкой твоего мастерства в денежном эквиваленте.

Либуркин в последние годы всё ярче ведёт себя на поэтических вечерах. Когда ему нравится, он не стесняется крикнуть громко «Браво!». Когда стихи он считает плохими, Либуркин выкрикивает: «Полный отстой!»,  он может даже  выйти на сцену в порыве раздражения и в микрофон высказать своё осуждение, устроив в зале лёгкий скандал. Новые на поэтических вечерах люди удивляются: «Кто этот импозантный красивый еврей с обритым  типично иудейским черепом? Издатель? Журналист? Арткритик? Литератор? Бизнесмен?». Только тусовщик, всего лишь тусовщик… Настоящий вдумчивый, активный тусовщик, знаток всей современной производящейся сейчас и сегодня поэзии!  Любитель поэзии и живописи, обладающий точным камертоном вкуса в душе.

Критерии для отличия плохого от хорошего у него минимальны. Когда Либуркин видит живопись, он прикидывает, хотелось бы ему эту картину повесить у себя в доме, если бы он был богат и имел достаточно денег для коллекционирования. Иногда на открытии выставки Либуркин гуляет по залам рядом с каким-нибудь коллекционером. Как правило, его вкус, говорящий что хорошо, что плохо, никогда не подводит. В поэзии есть тоже только один критерий. Хотелось бы выучить  это стихотворение наизусть, чтобы всегда носить его с собой в своём сердце, или нет. Таких стихов в современной поэзии чрезвычайно мало.

-Одна из причин усыхания поэзии – это подмена самого понятия поэзии, которую произвели постмодернисты. Поэты пошли по линии экспериментаторства. Они пишут о своей физиологии- в десяти строках десять фраз о том, как поэт курит папироску перед компьютером.. Они говорят, что всё дело в геремневтичности поэзии, что так они видят мир. Они говорят что телефонная книжка- это тоже поэзия. Они находят философов, которые утверждают, что это поэзия. Но слушателям скучно. На вечер Даши  Суховей пришло 5 человек. Я прямо ей сказал, что она пишет то, что не является поэзией. Ярослав Могутин прославился описанием своей эррекции. По пути формализма идти легко, легко морочить публике и читателям голову, что это настоящая поэзия, которую публика не понимает в силу своей тупости. Но поэзия- это усилие, труд, это глубинный труд души. Абсурд и детскость Обериутов, которым сейчас многие подражают, в 30-е годы была искренней. Абсурд тоже должен быть обоснованным.

-А как изменилась поэтическая тусовка за прошедшие 18 лет?

-Многие поэты умерли, многие уехали за границу. Раньше в маленьких провинциальных городах везде были тусовки поэтов. Почему то тусовок художников почти не было, так как художники в маленьких городах были как правило, чудовищно пошлые. Но зато в каждом городке было несколько поэтов, вокруг которых складывалось  литературное объединение людей, который сами пытаются писать стихи, которые любят читать книги, изучать поэзию. В Петербурге лет 18 назад было намного больше литературных объединений, гораздо серьёзнее  поэты знали историю литературы. Была традиция, лито возглавляли профессионалы. Быть может, они не были яркими поэтами, но уровень филологической культуры был выше. Сейчас молодые поэты необычайно самоуверенны, у них гонор, апломб. Написав с десяток стишков, они тут же за свой счёт себя издают, устраивают презентации. Часто это очень сырой продукт, поэтам даже в голову не приходит посоветоваться со специалистами, с филологами, может быть что-то отбросить, над чем-то поработать. Вплоть до того, что в книгах масса грамматических ошибок. Вообще уровень культуры в обществе заметно падает. Раньше на одну толстую газету «Известия» можно было найти одну ошибку или опечатку. Сейчас встречается по 10 ошибок и больше.

-Надо бороться  с этим! Особенно с графоманией, как мёртвым телом, на котором хорошо плодятся вирусы безвкусия и безграмотности.

-Я считаю, что надо быть открытым человеком, нельзя вешать ярлыки никому, особенно в поэзии. Нельзя на ком-то ставить крест как на графомане. Пока поэт не умер, нельзя выносить ему окончательный приговор. Всегда возможно, что в следующей книге, человек, постоянно работающий со словом, напишет что-то яркое, искреннее, глубокое.

-Из-за этого ты устроил скандал на церемонии вручения премии Андрея Белого?

-Да, там был Дима Кузмин из Москвы, и он произнёс фразу, которая меня взбесила. Он сказал: «На сегодняшний день мы полностью структурировали поле современной поэзии. НЛО будет и в дальнейшем определять, кто гений в поэзии», - что-то вроде этого. Все сидели и молча соглашались с этой ересью. Раньше были секретари Союза писателей, которые определяли табеля о рангах в поэзии. А сейчас, в условиях свободы, всё пытаются вернуть в старое русло. Что-то я не знаю ни одного гения в поэзии, которого бы открыл Дима Кузмин. Анну Рус, которую пытается пиарить круг деятелей НЛО, я считаю довольно слабой поэтессой, у которой были неплохие детские стихи, но чем старше она становится, тем более мертвы её строки, тем более они вымучены. Такими же вымученными мне кажутся стихи Лесина, которого  энэлошники продвигают наверх.

-Стала ли поэзия более массовой 20 лет спустя после крушения советского тоталитаризма? На выступления поэтов ходят, иногда даже рвутся и не могут попасть. Как это было недавно в клубе «Стирка», где выступал москвич Андрей Родионов.

-Поэзия никогда уже не будет массовой. Наслаждаться поэзией- это удел утончённой элиты.

-А кто в Петербурге тебе нравится?

-Евгений Мякишев, Катя Полянская.. Мне понравилась последняя книга стихов Валерия Земских, хотя та, которую он выпустил раньше, не произвела никакого впечатления на меня.

Зато на филолога Александра Либуркина мощнейшее впечатление произвела Венеция, где он недавно побывал. Настолько сильное, что впервые в жизни Либуркин взял в руки цифровой фотоаппарат и сделал полторы тысячи кадров, которые очень трепетно и нежно передают очарование Венеции.

-Человек, чувствительный к красоте, привыкнуть к Венеции не может. Может быть к этой красоте можно привыкнуть, только если родился в Венеции. Я понял, почему Бродский хотел, чтобы его там похоронили. Один метр в сторону- и открывается новый чудесный вид, я это пытался запечатлеть на фотографиях. Очень чистая вода и чистый воздух- весь исторический центр является пешеходной зоной. Всё настолько колористично, эстетично, что, кажется, даже штукатурку на старых домах отбивают специально, чтобы сделать вид более живописным. Дома постоянно подкрашиваются и реставрируются, я даже снял стальную арматуру, которой укрепляют унглы старых домов. Я видел практически тот же самый город, который видел Бродский, который видели другие поэты и художники лет 100 и даже 200 назад. Это трогает душу.  Наверное, надо уехать в другой город, чтобы ещё острее почувствовать красоту Петербурга. У нас не менее божественно красивый город. Только штукатурка отваливается по другим причинам и выглядит это не живописно, а депрессивно. Нам достался потрясающий город, почти не изуродованный двумя блокадами и бобмёжкой, достался как дорогой и всё возрастающий в цене антиквариат, с какой-то излишней красотой, которая возвышает душу. И то, что сейчас происходит- снос старинных домов 19 века с лепниной и сложным декором- это преступление перед потомками. Так же отрицательно я отношусь к строительству башни Газпрома. Говорят- Лондон, Париж, там внедряют пластиковые дома новейшего поколения в черту старого города. Но надо жить своим умом. В Венеции каждый сантиметр сохранённого старого города приносит доходы. Всюду продаётся потрясающее венецианское стекло, маски, картины, безделушки. Всюду туристы, круглый год. Венеция это город, который несёт золотые яйца. Петербург мог бы быть таким, если у властей хватит ума сохранить его уникальную ценность- дома и дворцы 18-19 века  в нетронутом, отреставрированном виде. У нас правда ужасная загазованность воздуха, серый смог оседает на стены домов. Такого нет нигде, в Лондоне, например, нет такой колоссальной  разницы между воздухом в центре города и за городом, в полях. Недавно я принял участие в акции протеста против готовящегося сноса дома Мурузи, где жили когда то Зинаида Гиппиус, Иосиф Бродский. Если в здании возникла трещина, дом надо укреплять при помощи новейших технологий. Или же полностью его восстановить таким, каким он сейчас является- с таким же фасадом, по крайней мере. Иначе в городе, как и в культуре, восторжествует Свинья. Мне не нравятся наезды на современных художников. Петербург вместо того, чтобы концентрировать искусство, вытесняет творческих людей из себя. Так было с Янушевским. Так сейчас происходит с Межерицким, на которого наехал один известный эстрадный тенор…