Озерки

«Над озером скрипят уключины» написал некогда Александр Блок. Написал он свои бессмертные строки в Озерках. И другие неувядаемые строки также родились у него в этом местечке.

Кто не знает местечко Шувалово-Озерки? Вполне возможно, что кто-то не знает. Наш мегаполис втягивает в себя в арифметической прогрессии всё больше новый людской материал, и часто он оседает  в каких-то отдельных точках, и живёт там как в деревне, безвылазно и нелюбопытно, без всяких культурных и исторических позывов…

Моё первое познание Озерков прошло в студенческие годы. Мне захотелось снять комнатку. По объявлению я долго бродила среди буйной растительности и деревянных домиков, один из них оказался искомым. Хозяйка предложила мне донельзя плюгавую комнатку в ужасной перенаселённой избе. На вопрос об удобствах я узнала, что туалет на улице, вода на улице в колонке, а отапливается зимой сие жилище тем, что на общественной  кухне денно и нощно горят все четыре конфорки и от этого вечного открытого огня отапливается весь дом. Правда от газа сырость идёт, от этого все обои в доме вспучились и свисают лохмотьями. Понятно, что горячей воды и душа нет, моются в тазиках. За эту «отдельную комнатку» хозяйка требовала столько же денег, сколько стоила обычная комната со всеми удобствами где-нибудь в центре города.  На дворе был конец 20 века. А казалось, что я попала в ранние рассказы Ивана Бунина, Леонида Андреева или Максима Горького.   

Но место было  очаровательное. Город рядом, в двух шагах, а тут такое что-то древнее дачное. Какие-то изумительные озёра,  пахнет песком, соснами, холмы засыпаны хвоёй, черёмухи холодно цветут, крапивные заросли бодрят.

 Сейчас, конечно, всё уже не так. Из кустов то там, то тут вдруг вырастают бездарные  коробки многоэтажек. Бочок к бочку через оградки лепятся игривые и несколько бессмысленные коттеджи нуворишей, безнадежно стремящихся выстроить свой солипсизм, свои мини башенки из слоновой кости, отгораживающие их от грязных внешних волн низших социальных слоёв. Вытягивается стеночкой двухэтажное элитное жильё, лачуги сгорают в бомжовских пожарах. И всё меньше деревьев и всё больше космополитического товарного мусора повсюду- на обочинах, в травах, в выемках… Но всё же озёра, лучезарные сине-серые озёра, радостные озёра,  дышащие всё ещё пресной чистотой, подёргивающиеся рябой сеткой волн, намекающей на чешуйчатость рыбок... Рыбка всё ещё плещется. Хотя  купаться здесь уже не рекомендуют, но ещё не запрещают…

 Озёра называются Верхним, Большим и Средним Суздальскими. Названы по имени села Суздальская слобода. Произошли от прошедшего ледника. А может быть это остатки древнего Литоринового моря, которое было слито с Ладожским озером так, что центральная часть современного Карельского перешейка была когда-то островом, называвшимся в древних арабских летописях островом Рус… На острове Рус жили 100 тысяч человек, которые не пахали, но ходили походами на славян и продавали пленников хазарам и булгарам… Рядом расположенные с Суздальскими озёрами Парголовские земли хранят память о шведском владычестве- руины от мызы шведского короля, название горы Понтус, в честь шведского военоначальника Понтуса де ла Гарди, ходившего на Москву в смутное время. Временам Северной войны приписывается название Парголово- якобы Пётр Первый тут так бился со шведами, что «пар от головы шёл». С 1710 года Ингерманландская губерния стала называться Санкт Петербургской. С 1711 года земли севернее Поклонной горы стали наделом дворян Шуваловых.

С 1830 годов Парголово, Шувалово и Озерки становятся модной дачной местностью. Леса, горы, озёра, сосредоточенные здесь,  создают особый здоровый климат, редкий в чахоточной сырости  Петербурга. Возникла даже меткая фразочка- о «Шуваловской Швейцарии» или «Чухонской Швейцарии». Поначалу, из-за  отсутствия качественного сообщения, дачи здесь имели в основном богатые люди, которые могли позволить себе раскошеливаться на рессорные пролётки. С 1840-х годов полковник Беклешев организует сообщение дачников с городом через систему «Спасские дилижансы». Канареечного цвета дилижансы вмещали по 19 пассажиров и ходили 4 раза в день строго по расписанию, что способствовало наплыву дачников в эти местности. Освобождение от крепостного права привело к тому, что местные крестьяне стали собственниками и смогли сдавать в аренду свои участки дачникам,  продавать свои полевые земли горожанам.  Крестьяне, заинтересованные в постояльцах, прокладывали пешеходные дорожки для прогулок дачников, устанавливали затейливо украшенные скамейки. В 1869 году через земельные владения графов Шуваловых проходит первая линия финляндской железной дороги. В 1870 году организуется пароходное сообщение по Нижнему Суздальскому озеру от станции Шувалово до Шуваловского парка. Пляжей на озёрах не было- были закрытые купальни. За рыбную ловлю в озёрах брали плату, зато в воде плескались щуки, сазаны и плотва.

  В 1878 году на станции Озерки платформа соединяется крытой галереей с музыкальным вокзалом между Средним и Верхним Озёрами. Так возникает музыкальный театр с  концертным залом, рестораном и парковой зоной. Когда-то здесь выступала Вера Комиссаржевская и пел Шаляпин.  В конце 19 века возникает общество содействия благоустройству Шувалова, Озерков и Парголова, которое функционировало в этих местах 23 года. Оно мостит улицы, организует освещение фонарями, телефонизирует и электрифицирует эту дачную зону, организует постоянную почтово-телеграфную связь.  Открывает гимназии, следит за санитарным состоянием, к каждой даче приставляет дворника. Зажиточные арендаторы предоставляли дачникам дачи на 5-10 меблированных комнат с балконами и мезонинами, с кухнями, ледниками, прачечными и конюшнями – от 400 до 1500 рублей за сезон.

В «Русской Швейцарии» в разные годы отдыхали Римский-Корсаков и Грибоедов, собиралась Могучая Кучка, построил свою лечебницу Бадмаев,  гостили  Рерих и Репин, Савина и Ермолова, Чайковский и Рубинштейн, Тургенев и Некрасов. Ну и Блок, конечно же Блок, который написал здесь «Незнакомку», «На островах» и «В ресторане».

            Ныне эти  пропитанные культурной аурой и интеллектуальными реминисценциями места также не чужды художникам и скульпторам, артистам и поэтам. С конца прошлого, 20 столетия здесь функционирует творческое объединении е «Озерки- Деревня художников». Как то так получилось, что художники тем или иным способом получали здесь под мастерские заброшенные деревянные дома. Потом стали ходить друг к другу в гости, устраивать выставки и совместные акции. В гостях в основном обсуждали общие для всех бытовые проблемы- печное отопление, воду в колонках, прохудившиеся крыши. В 1995 году Александру Позину пришла в голову идея- запустить на озёрную гладь свой скульптурный объект, и так, чтобы он плавал на плоту. Многим художникам захотелось сделать так же. Так родился фестиваль «Плоты», который проходит ежегодно на «Озерках» летом. Местные аборигены, по простому отдыхающие на песках среди убитой травы, с пивом и сигареткой в зубах, под звуки гнусавого живого шансона, льющегося из местных ресторанчиков, с изумлением смотрят на преображённую озёрную гладь. Их глаза кроликов видят плавающих по воде алых драконов, рыжих белок, пингвинов и всякое другое. В этом году выплыло три зелёных лодки, а на них под белыми вуалями в виде колб- три прекрасных красных незнакомки. И уключины скрипели. И раздавался женский визг- это плавали в белых водах смелые морозоустойчивые студентки, лепясь к подножиям взятых на прокат водных велосипедов. Всё в точь-в-точь как у Блока.  Природа человеческая мало изменилась, то бишь не изменилась вообще. На берегу  собрался весь Питерский художественный бомонд- человек 300 креативных действующих оригиналов на 5-милионный город. На «Пловца» Каминкера взгромоздилось 5 девочек. Художественные дяди и тёти расселись на красные пластиковые кресла и предавались поеданию восточных шашлыков. Хозяева ресторанчиков, наверное, сделали за один день полугодовую выручку.

На этот раз фестиваль назывался «Купание красного коня». Кто такой был красный конь- мы так и не поняли. На длинной лодке под монотонный ритм большого барабана плавало с десяток мускулистых гребцов, перед ними восседали три девы в чёрном. На верёвочке загадочная лодка возила за собой красного динозавра.  По воде пытался пройти на обычных лыжах мультипликатор Боря Козаков, но он ошибся в расчётах, лыжи стали тонуть, и лыжник искупался в воде. Наша компания решила поплавать на лодке. Всюду мы натыкались на художественные объекты, а лодка с девами и гребцами прямо таки преследовала нас по пятам. «Они думают, что у нас есть пиво!», - захохотал художник Барский. В-общем, над Озерками царила утончённая и богемно-разнузданная атмосфера Серебряного века. Под постмодернистскую жилопотягивающую музыку танцоры в странных одеяниях слишком медленно шевелили своими конечностями. Все ждали фейерверка, но дождались его немногие художники из местных. Один из культурных нуворишей, владелец красивого коттеджа на берегу озера, пригласил художников к себе в гости. Сначала художников очень изыскано поили шампанским и кормили утончёнными яствами, но вскоре художники надоели богачу, и он всех вежливо прогнал. А может они сами ушли, многие не помнили как.

Я помню, что меня поразил контраст во вкусах простых людей и людей искусства. Вместо баса Шаляпина над озерной гладью разносился пролетарский девичий дискант. Некая певичка услаждала уши незатейливых посетителей прибрежных ресторанчиков очень незатейливой песенкой о любви в два притопа и три прихлопа. Совсем было непонятно, зачем при этом её пение многократно усиливали динамики, ведь рыба глохнет, шашлыки застревают, и в коттеджах, наверное, спать не дают! Ведь во времена Шаляпина вряд ли в местных трактирах какой-нибудь местный балалаечник наяривал «Комаринскую» в динамики, насилуя своими простонародными вкусами изысканные уши людей из высшего общества. Скорее наоборот, Шаляпин своим высоким искусством подтягивал лавочников, рабочих и прислугу до уровня европейской культуры.      

 

В подготовке статьи  использованы материалы просвещенного жителя Озерков  Михаила Чиркова.