О пейзажистах и киборгах
Недавно в «Борее» открылась большая выставка пейзажей, написанных художниками с натуры. Среди них были Ира Васильева, Иван Сотников, Андрей Кузнецов, Александр и Ольга Флоренская, Александр Дашевский, Олег Котельников, Алексей Митин и др., то есть многие родом из Митьков и «Новых художников». Всех авторов объединила общая инициатива недавно возникшего «Общества любителей живописи и рисования»- брать мольберты по старинке, и отправляться в путь-дорогу по весям и далям, писать с натуры.
Выставка вызывала кроме эстетического наслаждения добротной живописью и графикой ещё какие-то смутные мысли, чувства, вопросы. Например, что такое вообще пейзаж сегодня, когда среда обитания человека всё больше и больше преобразовывается, и часто эти преобразования вызывают судороги омерзения и желание не видеть их, пробегать мимо с зажмуренными веками. Вспоминались кадры из «Сталкера» Тарковского с пейзажиками, омерзительно изуродованными человеческим хламом. Вспоминался ранний фильм Сокурова с кадрами районов Ульянки и Дачного, когда стройный ряд блочных уродцев пробегал на экране под песню Шаляпина «Унылому звуку внимая, исплачется сердце моё». В этих унылых местах родилось, выросло и уже состарилось целое поколение ленинградцев-петербуржцев. Ещё вспоминалось, как мы с художницей Дашей Мачневой сидели на берегу залива в Выборге, и как глаз безумно раздражал серый параллелепипед на другом берегу бухты. Рядом вознесли к небу колонны и полукруглые руины Капеллы парка «Мон репо», они так гармонично каждым свои сантиметром сплетались с пейзажем. А та база отдыха на другом берегу была так безнадёжно скучна, так тлетворно дышала на весь пейзаж, была как бельмо в глазу, вызывала представления о своём архитекторе как о каком-то тупом болване, у которого нет ни вкуса, ни образования, но ему почему то позволили возвести этого монстра и угадить всю округу на много километров вокруг… А потом мне вспоминался журнал «Архитектура США» какого то 70-го года, не знаю, откуда он взялся в квартире. И там тоже были параллелепипеды на лоне природы, но они были какие-то волнительные, красивые, в них хотелось жить. Параллелепипед параллелепипеду- рознь, между одним и другим может находиться бездна вкуса. И ещё я вспоминала своих знакомых, которых жизнь в городе превратила в каких-то пластиковых киборгов. Им не нужен пейзаж натуральный. Они любят вдыхать выхлопной газ, любят ходить исключительно по ровному асфальту, им нравятся нагромождения панельных домов, огни и пластиковые постеры реклам, от деревьев натуральных их тошнит, газоны вызывают желание бросить туда хабарик, чтобы удобрить природное следами цивилизации. Наверное, туда и движется человечество. А те, кто смотрят с нежностью на свежую лужайку со свежим натуральным цветком- это извращенцы, ретрограды, консерваторы.
Выставка новых «любителей живописи и рисования» примиряла киборгов и ретроградов. Изображения сочного заката над блочными домами, или лестничного каскада советской эпохи с памятником наверху не вызывали отвращения или тоски. Было какое-то мудрое эстетическое приятие того убогого мира, той хладной, бездушной, монстриозной среды обитания, в которой живёт 99 процентов населения. Новые пейзажисты чувственно и сочно передавали свои ощущения от современных городских и сельских пейзажей. Их глаз находил и передавал в картинах своеобразную эстетику серых гаражей, облезлых панельных стен, соединения воедино старинных церквей, сталинских построек и индустриальных вкраплений в виде кранов и железных ржавых пристаней. В большинстве картин удивляло очень узнаваемое небо 2000-х- какое-то густое, тёмное, насыщенное дымами и ожиданием, небо времён глобального потепления климата и затемнения всей планеты… Дымящие трубы, кресты на куполах, стрелы кранов выглядели абсолютно равными, радовали весёлой архитектоникой своих узоров в эстетике новых пейзажистов…
Очень захотелось поговорить о пейзажах с Александром Флоренским, который стоял у истоков создания «Общества».
-Александр! Ваше «Общество любителей живописи и рисования» создано 27 июля 2004 года вами и художником Иваном Сотниковым. Как родилась эта идея- создать общество художников, которые пытаются возродить традиционную живопись и рисунок, особенно работу на пленэре?
-Я, признаться, думал об этом
давно. Еще в 1996 году в Риме я увидел издалека живописную группу людей с
мольбертами, которые увлеченно рисовали что-то древнее. (К счастью, я не
подошел к ним близко, иначе меня скорее всего постигло
бы разочарование от их скорее всего посредственных картинок). Но выглядели они
так, как надо – и я подумал, что вот надо бы и нам собрать компанию людей,
которым нравится рисовать с натуры, и путешествовать всюду. Но мысль эта легла
под сукно до 2004 года, когда я бросил курировать журнал «Адреса Петербурга» и
у меня освободилось много времени. Я начал активно путешествовать и рисовать с
натуры (Хельсинки, Коневец). К тому же эта идея уже висела в воздухе – в мае
2004
Поэтому когда меня позвали на фестиваль современного искусства на Соловки в июле 2004 же года, я решил тоже рисовать на Соловках с натуры, а не выпендриваться. И увлек с собой в поездку Ивана Сотникова, который с удовольствием согласился составить мне компанию. И вот мы там на Соловках все осмотрели и нарисовали, и мало того, так увлеклись этим, что придумали сделать в августе следующего (2005) года пленэрный семинар в Ферапонтово (я хорошо знаю это место и дружу с музеем, который предоставил нам зал для отчетной выставки), на который позвать еще несколько художников. Таким образом сразу же появился «список Шиндлера», куда мы с Иваном внесли Олю Флоренскую, Олега Котельникова, Иру Васильеву и Михаила Иванова (одного из моих первых учителей).
- Создавая ваш «ОЛЖиР», вы пытались отмежеваться от постмодернизма, от изобразительного искусства, чересчур увлечённого самовыражением. Но группа «Митьки», из которой выпестовалось ваше Общество, сама наполнена чертами постмодернизма. Склонность к мультимедийности, некая всеядность, примиренческая размытость идеологии… Творчество вашего семейного дуэта Флоренских, особенно ваши знаменитые иронические игры с объектами- это тоже постмодернизм. Почему вам вдруг так опостылел постмодернизм?
-Не только «Митьки», но и «Новые художники», не забывайте! А про постмодернизм – от него никуда не деться, и деятельность «ОБЩЕСТВА» – все равно постмодернизм в какой-то степени. В сегодняшнем сознании живопись и пленэр существуют только в понятиях «как бы» – «как бы живопись», «как бы пленэр»… Но мы хотя бы стараемся снять с этих понятий кавычки…
- Пейзажи членов вашего сообщества, сделанные с натуры, сильно отличаются от псевдореалистических пейзажей, выполненных чересчур традиционными пейзажистами ЛОСХА, например. Почти детские каракульки, сосредоточенность на самом главном, минимализм средств, приятие пейзажа таким, каков он есть, включая панельные дома, ландшафты, изуродованные индустриальным вторжением человека… И рождается ощущение дыхания сегодняшнего дня, ощущение правды искусства (позабытое понятие)… В этом стиле работает ещё несколько художников в Петербурге. Будете ли вы расширять свои ряды, или сформировавшееся сообщество будет закрытым?
-Чтобы никого не обижать, мы с Иваном решили так: «ОБЩЕСТВО» – это Иван Сотников и Александр Флоренский, а все остальные – экспоненты. Список же экспонентов будет достаточно широк и гибок. Например, летом 2006 года под эгидой государственного музея «Царскосельская коллекция» прошел организованный при содействии «ОБЩЕСТВА» так называемый «ЦАРСКОСЕЛЬСКИЙ ПЛЕНЭР», в котором участвовало около 90 петербургских художников, чья деятельность не противоречит эстетическим канонам «ОБЩЕСТВА ЛЮБИТЕЛЕЙ ЖИВОПИСИ И РИСОВАНИЯ». Выставка этих произведений готовится сейчас в музее «Царскосельская коллекция».
-Вообще, кого бы вы ещё хотели бы включить в свои ряды, даже включая художников других эпох и стран?
-Список этот мог бы быть огромен. Хороших художников все же всегда было немало. Вот, например, в тридцатые годы в Ленинграде было много авторов, работать рядом с которыми мне было бы приятно: Николай Лапшин, Владимир Гринберг, Александр Русаков, Ольга Гильдебрандт…
-У многих современных россиян сформировано своеобразное представление о том, что такое наслаждаться природой, что такое хороший пейзаж в живописи. Для многих до сих пор наивысшее достижение- это Шишкин, «В Сосновом Бору». Вкус это привит в детстве, где-то в 4 классе, учителями, которые сами кроме Шишкина, Левитана и Саврасова ничего в институте не изучали. Многие любят повесить на стенку пару берёз, зимнюю равнину с деревянной избой, изображённые современными нетворческими традиционалистами. Удивляет это стойкое неприятие в пейзаже вкраплений современной цивилизации, этот замшелый идеализм, когда красивым в природе кажется только нечто нетронутое человеком. Вот как вы думаете, что это? Может в этом есть признак отставания развития эстетического чувства народных масс от элитарного искусства, которое идёт вперёд и включает в себя элементы неэстетичного? Или это настойчивое подспудное желание человека наслаждаться природой как внечеловеческой, дочеловеческой, или какой-то антикварной, уютной, дряхленькой, как у малых голландцев, например?
-Сложно сказать, почему это так, но это действительно так. Например, выяснилось, что за многие годы мы оказались единственными художниками, которые по своей воле (а не выполняя социальный заказ) рисовали в Норильске индустриальные объекты. Все остальные художники рисуют в Норильске только тундру. Надо сказать, это въевшееся сознание, я и сам грешу тем, что от предметов «современной цивилизации» в пейзаже снобистски отворачиваюсь, предпочитая им «ретрообъекты» вроде церквей, старых домов и т.д. В этом плане мне очень много дала поездка в Норильск, теперь я, пожалуй, смогу и пятиэтажку хрущевскую нарисовать с удовольствием.
-Несколько лет назад в Петербурге прошла выставка современного британского пейзажа. Она изумила тем, как кураторы и художники включили в разряд искусства обезличенные изображения пустого шоссе, или мертвенный вид линии электропередач. Налицо было полное изменение представлений о том, что такое пейзаж. Многие выставленные работы вызывали чувство депрессии и ощущение потерянной «чистой», не обезображенной человеком природы. Один из членов вашего «Общества» - Александр Дашевский научился быть киборгом, у которого не вызывают отвращение безликие многоэтажки Купчино и технические монстры, построенные человеком. Удивительно трогательны и наполнены теплотой и юмором городские и индустриальные пейзажи Ивана Сотникова, Ирины Васильевой. Но всё равно петербургским художникам далеко до британцев, пытающихся заставить принять как эстетически достойное унылые плоскости видоизмененного могучей массово-блочной индустрией мира.
Вот всё же чем руководствуются пейзажисты вашего Общества при выборе достойного кисти пейзажа? Бывают ли абсолютно уродливые, недостойные глаза художника пейзажи?
-Выставки британцев я не видел, Бог миловал, поэтому судить не берусь. А уродливых пейзажей сколько угодно – до тех пор, пока на них не найдется свой Дашевский или Сотников, которые кучу говна и палок нарисуют с душой и с радостью. Вот художник Гаврильчик, например, любит рисовать мусорные кучи (раз сто их рисовал), а у художника Швецова я сегодня видел в мастерской картинку под названием «Скотомогильник». No comments.
-Одна из особенностей русской души- удивительная тонкость в восприятии природы, какое-то удивительное умение находить в природе душу, волнительные мотивы, драму, музыку, сладкую гармонию уныния и света… Наивысшего развития она достигла в 19 – начале 20 века. Такой трепетности ведь нет ни у кого из народов, разве что у китайцев и французов. Как вы думаете, нужно ли развивать в детях эту тонкость, или же это анахронизм, человеческое свойство, потерявшее значимость в мире компьютеров, скоростей и приближающейся эры клонов?
-Хорошо бы развивать, конечно же, чтобы все чувствовали пейзаж как Васильев, Саврасов или Дюпре, а компьютеры все повыбросить. Да не выйдет, боюсь… И надо ли это всем? Нас мало избранных, счастливцев праздных, пренебрегающих презренной пользой!
-Александр, есть ли у вас любимые и нелюбимые пейзажи в природе и искусстве?
О любимых: в искусстве имя им легион, перечислить трудно. А в жизни могу перечислить самые важные:
1. Вид на Ферапонтовский монастырь со стороны деревни Щелково.
2. Вид на Никольский скит на острове Валаам.
3. Вид на город Гороховец с левого берега Клязьмы
4. Вид на крепость и поселок в Старом Изборске
5. Вид на Соловецкий монастырь со стороны гавани Благополучия
6. Вид из окна моей мастерской на Кузнечном переулке.
А о нелюбимых и говорить неохота – хотя их-то побольше будет…
-Как вы считаете, нужно ли защищать природные пейзажи от вторжения человека?
Очень нужно. Это банально, но факт. Даже с виду невинная виниловая вагонка и банальный силикатный кирпич способны изуродовать какой-нибудь дивный уголок до неузнаваемости, что уж говорить о стекле и бетоне…
-Почему именно 27 июня 2004 года- это день рождения вашего Общества?
-Потому что именно в этот самый день, на Соловецких островах, у нас с Иваном Сотниковым сложилась четкая концепция нашей деятельности, придумалось само название «ОБЩЕСТВО ЛЮБИТЕЛЕЙ ЖИВОПИСИ И РИСОВАНИЯ» и был составлен список тех, кого мы решили позвать на первый пленэрный семинар.
