Пермский период

У нас в недавно открытом потрясающем музее современного искусства «Эрарта» недавно выступал московский поэт Андрей Родионов. Я у него спросила, как ему «Эрарта», блистающая могуче сделанными дорогими интерьерами. Он сказал: «Это круто! Такого даже у нас в Москве нет. Разве что в Перми такое есть. Кстати, я в Пермь уезжаю с семьёй. Нам там коттедж дают. Работа есть. Там столько денег на культуру дают, что в Москве уже делать нечего!». Я пыталась осмыслить услышанное. 

И тут в  Петербурге прошли масштабные дни Пермской культуры.  Пермь  совершила массированный десант. Пермяки, претендующие на культурное первенство, совершали опермячивание Питера, который тоже не лыком шит.

Что же привезли нам деятели Пермской культурной революции? Букву «П» во всех видах на выставке графического дизайна, отдавая дань уважения писателю Пелевину. Видеоарт в «Ткачах»- новой гигантской выставочной территории на Обводном канале в здании  разбитого завода. Оперу «Один день Ивана Денисовича», в которой трагически поют жертвы ГУЛАГа. Балет  «Вальсы для помутнённых рассудком». Выставку Петра Субботина-Пермяка, крупнейшего футуриста. Выставку «Выбор народа», состоящую из произведений, виэуализирующих желаемое народа в сфере живописи. Спектакль «Коммуниканты», в котором депутат правящей партии, ужасно похожий на нашего Славу Курицына, в абсолютно голом виде развлекается на сцене с двумя абсолютно голыми проститутками,  и т.п.

 В-общем, пермяки привезли нам культурные провокации во всех сферах. И ждали ответной реакции культурной общественности Петербурга. И она проступила- особенно на круглом столе «Провокация как основа современного искусства», прошедшем в Доме актёра. Марат Гельман, лидер Пермской культурной революции, до этого лидировавший как организатор наисовременнейшего искусства в Москве,  привёз с собой цвет пермской культуры- гранд-персон пермских галерей, театров, филармонии, библиотеки, музеев,  вузов. Из Перми приехал даже Борис Мильграм, министр культуры Пермского края, он же глава «Театра-Театра» и режиссёр мюзикла «Доктор Живаго» и других постановок. Кстати, наши питерские чиновники от  культуры не могут похвастаться тем, что сами являются и действующими лицами культуры.. Со стороны Петербурга обсуждать инновации в сфере культуры пришла менее представительная тусовка- на уровне вторых персон и замов. Что говорит то ли о некотором снобизме Петербурга, то ли о том, что у нас ещё не роизошло понимание того, что культура в 21 веке может стать крупнейшей отраслью  не только в сфере духа, но и в сфере хозяйствования.

 На круглом столе мне больше всего запомнилось выступление одной петербургской дамы. Она сказала, что пермская современная культура, которая на самом деле- это московский беспредел, она глубоко чужда петербургской культуре. Потому что петербургский стиль- это музеи и классика, сдержанность и скромность, и вообще «авангарда всякого у нас в Петербурге-Ленинграде никогда не было!». Эта фраза меня и Анастасию Курёхину поразила столь же сильно, как некогда фраза одной перестроечной дамы на телемосте о том, что «у нас секса нет!». Как это так! Петербург- это родина всего русского авангарда, на наших болотах взросли таланты Филонова, Малевича, Хлебникова,  Маяковского. У нас были Гоголь, Хармс, обериуты, Олег Григорьев, неоавангард 70-80-х, русский рок, Шемякин, Шнур, да и сам Пётр Первый был первым русским авангардистом. И уж не будем говорить о политической авангардной мысли и русском терроризме, выпестовавшемся тоже у нас… К тому же у нас даже есть музей авангарда, дом М.Матюшина, правда очень маленький!  Потом кажется эта же дама попрекнула Пермь «Хромой лошадью» как закономерным следствием пермско-московского культурного беспредела.

Выступление классической петербургской дамы вызвало бурную реакцию зала. Директор Пермской государственной художественной галереи Надежда Беляева заметила, что Пермь существует с 6 века, и город тщательно сохраняет своё историческое наследие, чего не скажешь о Петербурге. А ректор Пермского вуза заметил, что попрекать «Хромой лошадью»- это нехорошо, с любым городом такое бедствие может произойти, и несчастная «Лошадь» вообще к культуре Перми никакого отношения не имеет. Зато в Перми очень много выставочных площадей, музеев и театров, и молодёжи есть куда пойти, в том числе и есть куда пойти работать, так как сфера культуры даёт рабочие места.

Потом, на фуршете, Гельман и представители Перми пили  за то, чтобы Пермь состязалась бы в сфере культуры с Нью-Йорком.  Один из членов пермского десанта, чемпион мира по магии Владимир Данилин отметил, что он не был в Питере 20 лет, и поражён, застав в Петербурге  нетронутый  совок. Уж не знаю, какие места посещал великий маг, но момент истины в его ощущениях имеется.

 В Европе давно уже умершие заводы и здания отданы под мастерские и выставочные площадки художникам, у нас же лёд тронулся в этом направлении совсем недавно, чуть ли  не в этом году, когда заработали «Эрарта», «Красное знамя», «Ткачи». К тому же наш город абсолютно не насыщен современной скульптурой и арт-объектами. Спальные районы – это мёртвые зоны для искусства. Памятники фотографу и городовому трудно назвать современной скульптурой, да и искусством вообще.  Большинство театров показывают протухшую классику, в Питере практически нет  постановок, работающих с текстами, порождёнными сегодняшним днём. Современное изобразительное искусство тихо тлеет, его лидеры сманиваются тем же Маратом Гельманом в Пермь. В галереях процветает слащавый гламур и салон, или перепродаётся советский реализм от умерших художников. На весь город осталось меньше десятка и газет журналов, которые бы писали бы что-то дельное о культуре, а не просто бы перепечатывали бы анонсы. В Петербурге, тужащемся называть себя культурной столицей, почти не осталось издательств, серьёзно работающих с современными авторами. Негде печататься, некуда писать, негде ставить. Яркие новаторские явления в культуре остаются незамеченными, не получают премий, внимания прессы,  прозябают в андеграунде. Арткритика умерла. По ТВ не увидишь ничего живого и яркого, одна скука веков и безжизненность, розовая слащавость,  лакейские смешки, или воспоминания о тех, кто умер в безвестности, а теперь вот после смерти пора их прославить.  На руководящих постах при бюджете сидят не очень образованные  дяди и тёти, считающие, что «авангарда у нас никогда не было», а стиль Петербурга- это слащавые струны и древний мох перебирать, да и то часто уже перепроданный и подменённый на фальшаки и новоделы.  Вспомним товарища Аракчеева, находящегося под судом за растрату музейных денег… Конечно, оставаться дырой во времени- это неплохо, это значит сохранять и припасать традицию и антиквариат. Но, увы, вместо антиквариата часто сохраняется малоценный  продукт. И к тому же хотелось бы разнообразия вместо «единого, партийного и всенародного».

Я подошла к Марату Гельману, подарила ему свою самиздатовскую книжку стихов «Русская коса», название которой по-фрейдистски Марат Гельман почему-то прочитал как «Русская касса».

-Марат, всё же, культурная столица  в России -это вы или мы?

-Я представляю себе ситуацию, когда в России будет несколько культурных столиц,- ответил Гельман уклончиво.- В моём понимании культурная столица- это место, где проходит много культурных событий, где существует творческая  конкуренция. Это место, куда приезжают, а не откуда уезжают. В России было предубеждение, что насыщенная культурная жизнь может быть только в Петербурге или Москве. Нам удалось его сломать. Наши претензии на культурную столицу  заключаются не в том , что где то культурной жизни стало меньше, а в  том, что у нас в Перми её стало больше. Но, с другой стороны, столица- это город, где очень сильная динамика.

-Да, с динамикой в сфере культуры у нас в Петербурге не очень…

- У вас в Петербурге есть основания делать претензии к своему руководству. Потому, что получив статус в наследство, они это наследство долгое время не развивали. Почему так легко все поверили, что Пермь- это культурная столица? Потому что динамика у нас там  очень большая, положительная, с 1993 года. То, что сейчас происходит в Перми, помогает многим городам стать культурными столицами. Получать дополнительное финансирование на культуру, апеллируя к Перми. Местные деятели культуры начинают походы во власть, чтобы свой статус улучшить.

-Но почему из русских городов именно Пермь оказалась впереди? Почему именно в Пермь вы рванули?

-Тут набор частных случаев. Сенатором от Перми стал мой друг Сергей Гордеев, у меня в это время был кризис среднего возраста, мне хотелось какой то авантюры.  Черкунов Валера- губернатор отличный, глядящий вперёд, а не назад. В-общем,  набор личных факторов. Второе- то, что в Перми публика была не провинциальная. Туда ссылали очень много замечательных людей- безродных космополитов, политических, поляков. ГУЛАГ был в Пермском крае, ссыльные  там оседали. Сильно повлияла эвакуация Второй мировой войны, в Перми оказались звёзды балета. Город был закрытый, 20 лет назад туда просто так приехать было невозможно. И всё это там переваривалось. Третье- это отчаянное положение, в котором оказался  город после Перестройки. Нужна была какая-то идея, её искали. Губернатор не сразу решил, что это будет культура. Выдвигалось три направления- образование, медицина и культура. Мы, представители сферы культуры, прорвались быстрее. У меня был достаточно серьёзный ресурс наработанный персональный.

-Команда у вас московская?

- Половина пермяки, остальные приезжие, не только из Москвы, но и из других городов. На поверхности нас три человека, на самом деле 25 человек.

-А это ваш первый  пермский десант в другие города?

- Первый.

-А почему именно Петербург вы выбрали?

-Питер наиболее подготовлен к этому. В самом пермском проекте участвуют ваши художники- Флоренские, Петр Белый как художник и куратор.

-Питер- это ваш партнёр или конкурент?

- Скорее, партнёр. Сейчас конкуренция идёт не между городами или культурами, а между культурой и политикой, и мы хотим, чтобы первые полосы газет были посвящены не политике и экономике, а культуре.

-Ну и каков результат?

-В Перми это получается. Художники, режиссёры- это лидеры общественного мнения. У нас есть резиденция, есть возможность для переманивания мозгов. Следующая идея Черкунова-  это переманивание профессоров. И уже в Перми многие занервничали, вдруг действительно в пермские институты  привезут звезд из Берлина или Нью-Йррка! Что кается образования в сфере искусства – в России лучшего образовательного проекта, нежели  «ПРО АРТЕ» пока нет. В искусстве главная проблема- что транслировать, как преподавать современное искусство. И «ПРОАРТЕ» здесь пока впереди всех.

-А как складываются ваши отношения с Москвой?

-Обычно считалось, что провинция является ресурсной базой для Москвы. Мы полностью поменяли эту концепцию. Теперь Москва  стала ресурсной базой для Перми.

-Может Пермь вообще станет столицей России? Она как -то посередине территории, и силы креативные притягивает к себе, и зона аномальная там у вас..

-Если захочет, то станет. Надо вырасти сначала. Надо сделать так, чтобы искусство стало двигателем модернизации России. Если это произойдёт-  то столица сама к нам попросится.

 

            Из увиденного запомнился спектакль «Коммуниканты»- блестящий по языку, но плохо сделанный по драматургии. На сцене – кровать, и в ней барахтается абсолютно голый депутат от Единой России с двумя абсолютно голыми жрицами продажной любви. Впервые со сцены прозвучала речь современных людей- та, которую мы слышим с экранов и  в быту. Какое-то тупое пустомелие с деревенским акцентом и косноязычием, бренчащее модным партийным новоязом типа «развивать регионы», «внедрение инновационных технологий», «трансферы» и т.п.

 Ну и жестокий мат, в котором, в противовес партийной фене, есть  жизнь, энергия и правда.  За мат и партийную феню- премногое благодарствие, это было блестяще! Правда,  в спектакле нет драматургии. Депутата в конце убивают, режиссёр пытается разжалобить зрителей напоминанием о допартийной человеческой жизни, когда был он ребёнком, пионером, юношей. Пытаются подпустить человечинки и «представители народа»- две потаскушки, гастарбайтер и мент, но из этого ничего не выходит. Все персонажи рушатся, оставаясь смешными, страшноватыми и не вызывающими никакого сочувствия  нелюдями. Но так устроен человек, что в театре он не хочет нелюдей, он хочет увидеть себя, человека в других людях. И поэтому блестящий зачин с голыми людьми рассыпается, не насытив. Вообще современное искусство стало похожим на современную супермаркетовскую еду. По виду хлеба и колбасы большие, но лишены калорий, жуёшь, слюну выделяешь, деньги выбрасываешь, а не насыщаешься.

            Более цельной и совершенной выглядела опера  «Христос» Антона Рубинштейна, поставленная  Георгием Исаакяном на сцене .Пермского академического театра оперы и балета имени Чайковского. Опера была сыграна всего лишь один раз 1894 году в Лейпциге, а потом потеряна. Партитуру нашёл правнук Рубинштейна, и пермяки поставили «Христа» в 2008. Первая мысль- как они могли осмелиться, на Христа посягнуть? Но посягнули. И получилось очень  достойно. Порой кажется, что чересчур минималистично, слишком сухо. Роскошная, барочно избыточная, как бы в завитках музыка,  кажется, что к такой музыке пошли бы тяжкие украшения, сложные костюмы,  колористически перегруженные декорации в стиле Тициана. Но авторы пошли другим путём. Сдержанный перенос из библейских в наши времена, использование  7 экранов с видеоизображениями, то похожими на мелькание ТВ, то погружающих в бездонный мир иконографий. Хор предстаёт то в виде пастухов, то в виде людей в современных одеждах, являя  собой вечность Христовых заповедей во все времена. Изображение креста возникает из передвижений квадратов, крест в опере- это не вещь, а ограничения вещей. Христос является как голос, как скромный рядовой певец во фраке, поющий по пюпитру в ложе зала. Из зала же поёт и Искуситель рода человеческого.

Идея ясна- и Христос, и Искуситель- они среди нас всегда. Кстати, пение идёт на 4 языках, и тут очень помогает бегущая строка над сценой. Опера начинается с чёрного квадрата (хочется сказать- квадрата Малевича) над сценой, в которой в уголке, как знак надежды, зажигается с рождением Христа крошечная звёздочка. Очень удачны сцены искушения. Хор превращается в постукивающих по ноутбукам менеджеров и брокеров, на коленях с ноутбуками сидит детский хор юного компьютерозависимого поколения, над ними на экранах мелькают доллары и сцены искушений развратом современного мира.  Также очень ярко поставлены сцены метаний Иуды. Они происходят на фоне белого квадрата, сциентистски испещряемого формулами, знаками и цифрами.  Иуда сомневается в божественности Христа, и хочет испытать её путём предательства. Если Христос- сын Божий, то спасётся. Показано, как червь неверия приводит Иуду к чудовищному  падению.

В стране, где огромная часть населения пронизана  неверием и потерей нравственных ориентиров,  опера «Христос» – безусловно, вещь, способная привести людей к входу в Храмы.

            В Новом музее на Васильевском острове прошла выставка «Выбор народа»- из двух картин, написанных по строго выверенным социологическим исследованиям  эстетических предпочтений граждан. Россияне в целом хотят видеть берёзку, поле, полусолнечное небо в весёлых облачках, медведей побольше и повозки с дамочками с зонтиками. Петербуржцы хотят на картине непременно видеть коня и алый квадрат, типа намёк на авангард и сопротивление серой депрессии, ну и море или залив вдали. Этот художник Комар и сделал в своём проекте. Проект он ведёт уже давно, рисуя «выбор народа» в разных странах.

            Ну и в финале «Дней Перми» в Большом зале Филармонии прозвучала кантата Владимира Мартынова «Дети Выдры» по стихам Велимира Хлебникова. Впервые стихи поэта прозвучали во всю мощь, во всю палитру красок. Прошло всего то 100 лет, чтобы тихому физическому голосу поэта удалось зазвучать так громко и ярко, как он звучал в его душе. Зрители как бы увидели грандиозную картину Евразии, на которой зарождались праязыки, и  на которой из языческих   заклинаний глубинных духов земли, зверей и растений рождалась ладная человеческая речь, переходящая в стихи будетлян. В действе участвовали сибирские шаманы, издающие звуки горлового пения, хор пермской молодёжи  и симфонический оркестр. Это было прекрасное и адекватное творчеству Хлебникова слияние разных форм музыки- славянской, сибирской и европейской.