Посткубизм

Для большинства Малевич и Филонов- это национальные светочи  из запредельного мира, целиком принадлежащие истории, со своими  книжно выстроенными  биографиями, фотографическими телами и произведениями, чья стоимость превышает  все немыслимые суммы. Но есть какая-то удивительная нить времён, которая вьётся и вьётся, и связует воедино события  прошлого века и века нынешнего. В Петербурге есть  замечательные художники, которым передалось сокровенное знание едва ли не из первых уст и рук самого Казимира Малевича. Эти люди называют себя посткубистами.

Недавно в доме молодёжи «Рекорд» прошла выставка «Сублимация цвета» петербургских посткубистов, чьё творчество объединяет  не столько общий стиль, но и общий исток, общая школа, общие глубинные корни творчества.

Очень свежие пейзажи Людмилы Сташкевич, напоминающие импрессионистов. Светлые, одухотворённые работы  Ирины Борисовской, самой молодой посткубистки. Распадающиеся на три цвета и три контура «Двое» Наталии Ватениной. Филигранно сделанные «Формы»   Наиля Кугушева. Акварели Нины Захаровой, являющие собой  обобщённые образы земли, деревьев, неба. Почти никаких кубов, прямых углов. Почему же «кубизм», хотя и «пост-»?

 

Нина Захарова- Кубизм появился во Франции, считается, что его родоначальником был Сезанн, пролдолжателями Брак и Пикассо. За основу кубизма были приняты прямая и кривая линии, главной составляющей новой эстетики стал прямой угол.

-И прямой угол пошёл в люди. К чему это привело- мы все видим. Хрущовочки блочные монстры. Горизонталь и вертикаль. Но откуда взялись закругления?

Нина Захарова- Русские художники в 1910 годах ещё могли ездить за границу, видеть новаторство коллег. Но уже тогда они почувствовали недостаточность кубизма и пытались оппонировать ему. М.Ларионов разрабатывает лучизм, П.Филонов- аналитическое искусство, М.Матюшин- метод расширенного смотрения. Казимир Малевич разрабатывает супрематизм, он привносит в кубизм новые элементы- куб и квадрат. Достижения Малевича развивает его ученик- Владимир Стерлигов.

Владимир Васильевич  Стерлигов вернулся после сталинских лагерей, после войны и госпиталей, после Петушков  Московской области и Алма-Аты   в Ленинград в 1945 году. 15 апреля 1960 года  пятидесятишестилетний Стерлигов пошёл рисовать на Крестовский остров. Там с ним случилось внезапное озарение. Он увидел чашу неба и земли, назвал свой рисунок «Первая бабочка» и понял, что открыл новую художественную концепцию, преемственно связанную с кубизмом и супрематизмом.

В лагеря Стерлигов попал в 1934. До этого уроженец Варшавы, затем- ученик Московской гимназии, затем- служащий Красного воздушного флота, в 1925 Стерлигов становится практикантом ГИНХУКа- Государственного института художественной культуры, возглавлявшегося Казимиром Малевичем.  В здании на Исаакиевской, дом 5, Малевич и его ученики  собирали всю премудрость всех времён и народов. Целью Малевича было понять, что же нового он и его ученики привносят в искусство,  в стадию прибавочного элемента. В 1926 году в «Комсомольской правде» вышла статья про ГИНХУК под названием «Монастырь на соцобеспечении», написал её журналист по фамилии Серый. После этой статьи институт  закрыли, Малевича  забрали в застенки КГБ, пытали, оттуда он вышел с подорванным здоровьем и вскоре умер. 

После разгрома ГИНХУКа часть художников осталась верна Малевичу. Ермолаева, Стерлигов, Рождественский и Юдин создают группу «Живописно-пластического реализма». Стерлинов  рисует для журнала «Чиж и Ёж», среди его рисунков нашли портрет Александра Введенского, что говорит о его близости с обэриутами… Тогда же, в конце 1920-начале 30-х  Стерлигов начинает  делиться знаниями, полученными у Малевича, с другими художниками. Преподавать ему было запрещено, и он занимается с учениками тайно. Одним из первых его учеников становится его сокурсник по вечерним рисовальным классам Ленинградской Академии художеств Батурин.

И вот- чаша. «Прямая- разделение мира, кривая- соединение его (двух миров)». «Я учился у Малевича, и после квадрата я поставил чашу. Как идея- это открытая чаша. Это кривая мира, она никогда не кончится». Таким образом Владимир Стерлигов приходит к сферической, неевклидовой  трактовке пространства.

            Открыв новые принципы  пластического видения мира- чашу, купол, кривую, Стерлигов начинает активную педагогическую деятельность. В 1965 году проходит его первая большая выставка в мастерской на Лесном проспекте. Год спустя в ЛОСХе открывается совместная  выставка Стерлигова и его жены, художницы Татьяны Глебовой. Выставка работ ученика Малевича и ученицы Филонова закрывается через 4 часа после открытия. Потом ещё несколько похожих эпизодов, статья о Стерлигове французского искусствоведа Мишеля Рагона. Умер Владимир Стерлигов 1 ноября 1973 года в   Петергофе, в квартире, где жил в послевоенные годы со своей женой Т.Глебовой.

Блестящий педагог Стерлигов был непримирим к соцреализму, который называл Сю-сю-сюреализм. Обращался он к соцреалистам, которые его оплёвывали, примерно так: «Рядом стоят рощи, а вы? Что же вы с увядшими букетами в руках? Значит вы родились для обиды. Что же вы не благославляете обижающих вас и не отходите от них, а ещё и просите у своих обидчиков на пропитание? А рощи рядом стоят.» и т.д.

 

-Но всё же какие нити привели к созданию посткубизма?

Наталия Ватенина- У меня всё началось с обучения у Геннадия Зубкова, ученика Стерлигова.

Нина Захарова- У меня- с обучения у Батурина.  Примерно в 2000 году я пошла учиться к А.Б.Батурину  Он был уже очень пожилым человеком,  Когда то он, ещё до войны, познакомился со Стерлиговым  на занятиях в вечерних рисовальных  классах Академии художеств.  Но Стерлигов ещё имел опыт обучения в ГИНХУКе, и, когда институт закрыли,  сам стал нелегально давать уроки, и Батурин стал его первым учеником. Батурин был маленьким, худеньким, но чрезвычайно жизнерадостным человеком, несмотря на то, что  отсидел в лагерях в общей сложности 22 года, из них 9 лет в тюрьмах.  Он вернулся в Ленинград в 1956 году .Лагеря и лесоповал не сломали его. Он даже в неволе умудрялся рисовать- на коробках из-под Беломора. Чтобы выжить, он рисовал лебедей на клеёнках. В лагере у него был друг-философ, который  в самых жутких условиях не переставал писать труд всей своей жизни- исследование о смысле счастья. У него был чемоданчик с двойным дном, о существовании которого лагерные охранники  так и не дознались. Там он прятал свою рукопись, и там же Батурин прятал свои рисунки. Философ, писавший о счастье, погиб в лагере, а Батурин вернулся живым.

 

Батурин стал членом Союза художников, и это его спасало. У него была мастерская, заработки¸ на которые можно было жить. Он занимался промышленной графикой. Мастерская Батурина находилась в доме № 3 на Гагаринской улице. Там он давал уроки всем желающим, которых было очень немного. За год до смерти, последовавшей в 2002 году, мастерскую Батурина ограбили, работы его не тронули, зато похитили старинную фотографию его отца и некоторые фамильные антикварные вещи, что сильно сломило Батурина. Воры были глупы, с 90-х годов работы Батурина продавались довольно успешно и по самым высоким ценам, он был из стрелиговцев самым покупаемым. Некоторые его работы уходили по 3000 долларов.

            Наталия Ватенина- А я училась у Геннадия Зубкова. Владимир Стерлигов в конце 60-х годов возобновил свою деятельность как член Союза художников. Он предложил всем желающим учиться у него по системе, по которой он учился у Малевича. До этого Стерлигову запрещали преподавать. Запрет начался с 1927 года, когда закрылся ГИНХУК. Учениками Стерлигова стали С.Спицын, Г.Зубков, Е.Александрова, искусствоведы Е.Ковтун, А.Повелихина. Позже к этой группе присоединились В.Смирнов, М.Цэруш, Е.Гриценко, А.Кожин. Обучение проходило на квартире. Стерлигов умер в 1974 году, после его смерти начали преподавать по его методике   Ковтун и Зубков. Моя встреча со стерлиговцами произошла благодаря моему мужу, художнику Ватенину. Я была искусствоведом, я не собиралась рисовать Мы попали на квартирную выставку Татьяны Глебовой, которая была женой Стерлигова и ученицей Филонова.. Я была абсолютно очарована её творчеством. Так я узнала о Стерлигове и художниках его круга. Я сделала на ТВ передачу о Зубкове, ученике Стерлигова. И вдруг он сказал моей подруге обо мне – если она рисует, то пусть приходит ко мне на занятия. И я пришла, и я стала художником.

Нина Захарова- Я тоже занималась у Геннадия Зубкова. Но я от него сбежала  к Батурину. Я получила очень много от Батурина, хотя это был уже очень немолодой человек. Он умер недавно, дожил до 85 лет. Несмотря на годы лагерей, это была абсолютно солнечная личность. И он не ругал меня за мой тёмный колорит. А Зубкову моя склонность к черноте не нравилась

Наталия Ватенина- К Зубкову ходил Наиль Кугушев, чья палитра тоже темновата…

-А что, раскрепощение цвета было столь важным в системе обучения стерлиговцев?

Нина Захарова- Овладение цветом было важнейшей составляющей. Малевич привёз с собой учеников из Витебска,  он специально  пригласил Матюшина в ГИНХУК, чтобы тот возглавил исследования цвета. Занятия по системе Малевича начинались с очищения цвета.

-Сохранились какие-то записи Малевича, его обучающие приёмы?

Наталия Ватенина- Во время занятий с учениками Малевич вёл дневники, где каждый раз записывалось задание, велись записи о том, чем занимались, кто что сделал. После занятий непременно проводились обсуждения сделанного. Каждый ученик должен был высказаться о работах товарищей. Это были уникальные дневники. Они то и зарегистрировали метод преподавания Малевича, опиравшийся на огромный труд по обобщению всех методик и художественных стилей, которое накопило к началу 20 века мировое искусство. Потом, после смерти Малевича и разгрома ГИНХУКа, дневники оказались у художников Цэруша и Астрейна. В конце 80-х именно по этим дневникам, то бишь по методикам, разработанным в ГИНХУКе, и стали проводить занятия ученики Стерлигова.

-В чём заключались эти методики?

Нина Захарова-Занятия начинались с очищения цвета. Мы изучали творчество французских пуантилистов (дивизионистов)- Сёра, Синьяка. В своих работах импрессионисты пришли к чистому цвету. Учителя заставляли нас рисовать точки, изучать соотношение красного и зелёного, голубого и оранжевого, жёлтого и фиолетового. Мы изучали физическое смешение цвета, изучали таблицы цветов.

Наталия Ватенина- В этом в принципе нет чего-то нового, это же изучают и в Мухинском. Главное всё же в методике в целом.

            Нина Захарова. Вторая ступень обучения- это работа с формой. Она соответствует тому, как импрессионизм сменился кубизмом. Сам кубизм пережил 5 стадий развития. И система обучения по Стерлигову и его ученикам соответствовала смене этих стадий. Суть обучения- от простого деления к объёму. После того как мы изучили  цвет, нас заставляли всё многообразие форм сводить к простейшим соотношениям, стыкам форм- стыку прямой и отрезка, прямой и  изогнутой линий. Кстати, если соединить прямую и кривую, получается серп и молот. Эта символика была очень привлекательной для китов авангарда.

Наталия Ватенина- Потом мы делали множество работ со структурами. Рисовали натюрморты в стиле кубизма. То есть мы производили «деление». От него перешли к формовычитанию, когда форма «вычитывается», читается целиком. Каждый этап сопровождался большим количеством работ, по 30 в день.

-То есть обучение по системе ГИНХУКа- требующее очень много усилий.

Наталия Ватенина- Да, заданий давали столько, что на них уходило всё время. Но зато в результате обучения я приобрела свободу, я понимаю законы искусства, я могу сознательно этими знаниями пользоваться. Я получила могучий инструментарий, и могу легко изображать на холсте то, что требует моя душа.

-Когда я училась в художественной школе, методы реализма меня привели в тупик. Я не понимала, почему я должна соревноваться с фотоаппаратом в передаче светотени, я не понимала, откуда берётся тот скачок, который отличает пейзаж хорошего художника от мёртвого пейзажа натуралиста… Я не понимала, куда делся мой детский драйв в рисунках, не понимала, почему нарисовать деревья ярко-оранжевыми- это плохо. И вообще что такое хорошо и плохо в искусстве- я перестала понимать. Потом был период, когда я решила, что ничего объективного в искусстве нет, есть только жажда самовыражения, и нужно делать то, что хочется.

Наталия Ватенина- Малевич открыл¸ как это ни странно звучит, объективные законы функционирования изобразительного искусства. А искусство для всех кажется ценным именно благодаря количеству субъективности, в него вложенному. Но эти законы есть, и овладение ими даёт свободу.

Нина Захарова- Я училась в Мухинском,  и Геннадий Зубков меня сильно ломал. Мне трудно было у него учиться. К тому же  у меня с Зубковым был долгий спор- что может выносить художник в мир- только ли светлое? Геннадий Зубков считает, что всё тёмное должно оставаться внутри человека, наружу же нужно выносить  только свет и цвет. Он вообще отрицал драматизм. Когда я пришла к нему, у меня были чёрные работы. Я считаю, что если в жизни есть трагическое, то художник должен это отражать. А Батурин меня  не ломал, он меня принял такой, какая я есть. К тому же у Зубкова многие переругались. Это было связано с тем, что, согласно системе ГИНХУКа, после каждого занятия вывешиваются все работы учеников, и каждый должен честно высказать мнение о работах товарищей. После этого понятно, многие начинали дуться друг на друга.  

            Наталия Ватенина- Правда, из-за этого может быть  у Зубкова многие  переругались. Зато у Зубкова мы много рисовали ликов.

Нина Захарова- Лики- это выражение духовности мира. Вообще стрелиговцы делали много икон. Я знаю, что стерлиговец Спицын расписывал храм. Наташа Привалова стала в результате иконописцем.

-Я читала, что Стерлигов мечтал о создании современной религиозной живописи, о новой церковной фреске, которая выразила бы духовный опыт современности. И вообще- учение Стерлигова о кривой, оно ужасно современно. Вспоминается фраза из фильма Тарковского о ветке- что когда она молодая и живая, она гнётся, а когда мертвеет- то теряет гибкость и ломается. Может быть в гибкости, плавности- спасение человечества. Кстати, в подготовке вашей  выставки принял участие журнал «Аврора», название которого  вызывает кубистические ассоциации.

Нина Захарова. -Я познакомилась с администратором журнала «Аврора» Валерием Васильевым и предложила ему заняться пропагандой истории культуры Петербурга через выставки. «Аврора» была передовым журналом в 74-78 годах, там опубликовали «Интердевочку». Этот журнал всегда популяризировал изобразительрное искусство, в его коридорах всегда были хорошие выставки.