СЕРГЕЙ СЛОНИМСКИЙ

Мечтатели и шоумены. Очерк взаимоотношений.

Сергей Михайлович Слонимский-  профессор Санкт-Петербургской консерватории.

В числе сочинений - оперы "Виринея" (1967), "Мастер и Маргарита" (1972), "Мария Стюарт" (1980), "Гамлет" (1990), "Видения Иоанна Грозного" (1995), балет "Икар" (1971), 10 симфоний, кантаты "Песни вольницы" , "Голос из хора" (слова А. А. Блока), романсы на стихи Ахматовой, Мандельштама, Рейна, Кушнера, музыка к кинофильмам  "Республика ШКИД", "Интервенция». В 2000-2002 годах написана музыка к балету "Принцесса Пирлипат, или Наказанное благородство" по либретто М.Шемякина.

 

            -Сергей Михайлович! Как коренной петербуржец, от чего вы испытываете зависимость  в нашем городе прежде всего?

            -От сантехника,  сбербанка, от чиновников всех сфер, от жилконторы. Я не любитель западной жизни, поэтому я не уехал отсюда даже в самые тяжёлые времена. Я петербуржец. Это дорогое понятие. Прежде всего в искусстве. Петербург всегда был сферой самого новаторского искусства, но при этом наиболее уходящего корнями  в старинный русский фольклор, в российскую жизнь. Взять, к примеру, Достоевского и Мусоргского. Это одновременно и архимодерн, который до сих пор влияет на западных творцов, и, в то же время, очень русское явление, коренящееся стилистически даже в дохристианской Руси. Это самый европейский город, но по направленности передовых людей  - наиболее глубоко изучающий древнерусскую  стихию. К тому же это город чудаков. Об этом сказано у Достоевского в «Белых ночах». Здесь живут чудаки и мечтатели, странные люди, пребывающие в  воображаемом мире. Нет не все, очень немногие. Но они как раз и остаются в городе. Я не противопоставляю Петербург Москве. У меня много друзей в Москве, прекрасных музыкантов, дружба с которыми не распалась в самые трудные годы –это  Губайдулина, Шнитке, Леденёв, Эшпай. Единственное, здесь всегда был Обком ужасный, всегда местные власти включали одного -двух людей, которые душили культуру своей некомпетентностью и амбициозностью. И сейчас такие люди есть.

            -Вы тоже мечтатель?

            -Я тоже мечтатель, романтик и лох. Не от мира сего. Поэтому мне гораздо легче написать несколько симфоний и опер, чем найти контакт с сантехником. Уже несколько дней нет в доме  воды- ни холодной, ни горячей. Умелый человек  давно бы уже сговорился с кем надо, дал на лапу, запугал, и всё бы было в порядке. Я  не хвастаюсь, но я типичный чудак. То, чем я занимаюсь- это чудачество. Но вся беда в том, что это то сейчас и необходимо. Вот у Шиллера в «Письмах об эстетическом воспитании» я недавно прочитал фразу, которая мне показалась очень актуальной и правильной: «Надо служить своему веку, но не быть его продуктом. Надо служить своим современникам- но тем, что им необходимо, а не тем, что они хвалят». Но нет худа без добра. Когда быт совсем выходит из строя, я сажусь и пишу музыку сутки напролёт.

            -Бытовая разруха- это стимул для творчества? Поэтому у нас так много творческих людей?

            - Подозреваю, что так оно было и раньше. Я живу в этой квартире с 1934 года, с двухлетнего возраста. Это так называемая писательская надстройка. Нашими соседями были  Зощенко, Евгений Шварц, литературовед Эйхенбаум.

            -Говорят, что Зощенко, несмотря на то, что писал смешные вещи, в жизни  был очень мрачный…

            -Будешь тут мрачным. Жизнь свою он кончил в полной нищете. Ахматову приняли в Союз писателей, а Зощенко- нет. И музеи у них  разные. Музей Зощенко- нищий музей. После беседы с английскими студентами  Анна Андреевна правильно ответила на поставленные вопросы и вернулась в СП, она не захотела из-за мальчишек губить своё творчество. А Зощенко встал в позу, принял позицию гордую, как Георгиевский кавалер, заявил, что он не согласен с постановлением. И последствия  до сих пор сказываются.

            -А Вы в детстве понимали, кто ваши соседи?

            -Я очень любил их книги, всё прекрасно осознавал. Я считаю, что Зощенковский персонаж именно сейчас вошёл в жизнь. С телеэкрана я сейчас всё время вижу этого Зощенковского Водопроводчика, Монтёра, нервных людей коммунальной квартиры, которые готовы за ёжик, за свою амбицию буквально перегрызть горло. Весь этот слэнг нынешний- это совсем не оригинально. Все эти «прикольно», «круто», «как-бы»,  включая свистки,  которыми  замещается нецензурная брань, - это всё совершенно не ново. Всё это уже было. Очень плохо, что всё это пропагандируется в государственном масштабе. Перефразируя известное выражение, хочется сказать: «Каковы музыкальные вкусы человека- таков и он сам». Вот ты хвастаешься, что не любишь Малера и Брамса- а хвастаться тут нечем. Ты просто насекомое. Слушать  в плейере  назойливо  повторяющиеся мотивчики из 2 нот- это смертельно опасно для общества. Это понимали в античности. Ты воспитываешь в себе даже не дикаря, а доисторическое существо. Так же как женщины, обнажая свою промежность в журналах, возвращаются к инстинктам ищущих самок, имеющих проблемы в личной жизни. Ничего нового и современного в этом нет. Всё это старый казарменный цинизм, который был у Скалозуба в «Горе от ума». Поэтому я очень решительно и твёрдо настроен  против натиска этой антикультуры и шоубизнеса. Это  холодный коммерчески расчёт, которому слепо поддаются толпы. Так всегда было. Толпы  в конце концов поддавались агитации за Сталина, за Гитлера. Когда умер композитор  Прокофьев, то несколько человек сопровождали его гроб. А Сталин умер в этот день- миллионы людей  стремились его проводить. Но через 10 лет всё изменилось. Поэтому я думаю, что мода и современность- вещи противоположные.

            -А не возникала ли у Вас такая абсурдная мысль—об ответственности писателя за созданных им персонажей. Может, всё наоборот? Сам писатель своим талантом выстраивает героев в реальности,  всех этих водопроводчиков?

            -Нет, Зощенко не виноват! Хитрые сталинские сатрапы тоже  зеркало делали  виновником жизни. Зощенко предостерегал  от этих  явлений, он показывал- что будет, если так называемые пролетарии станут хозяевами жизни. Водопроводчик- пролетарий, который гордится своей бескультурностью, своей корыстностью, завистливостью и жадностью. Всё это сегодня очень процветает. Мне кажется, что сегодня Зощенко современнее, чем какой либо другой писатель. Также как Евгений Львович Шварц. Его персонажи, вроде бы сказочные, этакие перемётывающиеся, меняют как флюгер свою ориентацию в зависимости от политического ветра, и  сохраняют верность только одному человеку-  самому себе.  Если Зощенко изобразил весь наш быт, до сих пор не изменившийся, то Шварц изобразил всю нашу общественную и профессиональную жизнь. Она до сих пор  протекает в тех же формах. Всё то же подхалимство,  преклонение перед тиранами. Чем деспотичнее тиран, тем больше соревнования  в нежнейших эпитетах.  Те же разочарования, когда очередной тиран уходит в отставку. Вот это омерзительно. Я очень люблю дружить с начальством с  того момента, когда его снимают. Я вот с Тихоном Хренниковым сейчас дружу.

            -Он стал лучше, перестав быть начальником?

            -Да нет. Вообще, кстати сказать, он был довольно доброжелательным начальником. Союз композиторов был единственной творческой организацией, где не было ни одной визы на арест. Хренников не дал – за это спасибо. Он не был кровожадным. Конечно, естественно, не забывал себя и, естественно,  особо не пропагандировал своих талантливых коллег.

            -Может через вашу квартиру проходит мистический стержень? Так много ярких, одарённых звёзд сконцентрировалось на небольшом пространстве. Писателям  удалось воссоздать глубинные структуры социальной жизни человека, вы стали крупным композитором…

            -Это микрокосмос. Ниже  меня живут работяги. Выше- работники муниципального хозяйства, инженеры.  У нас очень хорошие отношения. Мы всё время вместе страдаем от  быта. Периодически наш дом грозятся продать, а всех нас выселить. Офонаревшим богачам мало честно наворованных миллионов, им хочется лишить жилья  трудовых людей. Я вот, кстати, не отличаю работников умственного и физического труда. Мой отец говорил:  «Что такое умственный труд? Это мозг изнашивается. Так почему мускулы –это физическое тело, а клетки мозга- нет?  Любой труд- физический!».

            -Расскажите о Вашем отце.

            -Отец был членом группы «Серапионовы братья». Его ближайшими друзьями были Лев Лунц и Михаил Зощенко. О Зощенко я уже говорил. Отец его никогда не предавал, и никогда от него не отмежёвывался. Лунца он пытался напечатать. К сожалению, ему никто не помог. Только в 90-е годы мне удалось напечатать его произведения, я посвятил книгу памяти моего отца, потому что он завещал мне это сделать. Отец был очень добрым. К тому же талантливым литератором. Его учениками являются Андрей Битов и Валерий Попов. Геннадий Гор, Рахманов- у них было своё литературное объединение, что то типа «масонского заговора», как это остроумно назвал Андрей Битов. Они друг с другом  постоянно сговаривались, как опекать молодых. Ни один прозаик так не пострадал, как поэт Бродский. Поэты предали поэта- тот же поэт Прокофьев, например. А прозаики- нет. Это я всё помню. Сколько писателей приходило к отцу с рукописями в 60-е годы! И не только писатели- художники, поэты. Вот это у меня висит картина Олега Григорьева. Ему было 16 лет, когда он нарисовал Христа- с тяжелым, несколько лошадиным лицом, терновым венцом. Олег мне подарил эту картину. Хотя обычно родители покупали у него его работы,  дорого покупали, стремились помочь ему. С Мишей Шемякиным я тогда дружил, хотя больше дружу с ним сейчас. Это единственный осколок того времени, который, правда, за рубежом, но  сохранился. С которым я продолжаю дружбу, сотрудничаю. Мы сделали с ним балет- пролог к «Щелкунчику». Но сейчас В. Гергиев нас попросил его развить, сделать полнометражный балет. Работать с Шемякиным вообще очень интересно. Я посвятил ему новую симфонию. Он сделал замечательный плакат для моего издания, для премьеры моего Реквиема. Работаем, стараемся поддерживать друг друга как-то. Потому что работаем конечно в вакууме деловом.

            -Почему?

            -Ну потому что в театрально-художественном мире существует не просто тусовка, она переросла в театрально-журнальную мафию каких-то сереньких критиков, которые даже нот то иногда не знают. Они захватили многие центральные издания и пишут разгромные статьи  о не слишком заурядных людях- о Растроповиче, Шемякине. Они сконцентрировались на титанах, чтобы их выдавить из театральной жизни, чтобы  выдвинуть других- под видом людей среднего возраста людей средних способностей. Шемякин- человек гордый, он не устраивает пышных фуршетов, поездок заграничных. Это реальность.

            - Элитарная музыка раньше обслуживала власть. Сейчас- что изменилось? Кого она обслуживает?

            -Элитарной музыки нет вообще. Есть музыка и есть антимузыка. В античные времена  музыка была и философией, и гармонией сфер и первой сигнальной системой. Пифагор описывает такую историю. Когда террорист поджигал дом (молодой ревнивец поджигал дом возлюбленной, изменившей ему), флейтист в это время  играл мелодию в определённом  фригийском ладу  вакхическую музыку. Когда он сменил  напев на  спандей, юноша-поджигатель моментально   успокоился и в созерцательном настроении удалился . Была установлена непосредственно налаженная воспитанием связь между музыкой и её ладами и первой сигнальной системой. Сейчас это утеряно. Ничего демократического в этом нет. В советские времена  была демократическая музыка- советская эстрада и советская песня.  И сейчас композиторов учат писать лёгкие лирические песни. Но нельзя только этим ограничиваться, ориентироваться на одноклеточное существо. Элитарно- неэлитарно! С моей точки зрения- это терминология шоуменов, которые  реалти-шоу объявляют массовым искусством.  После юмора Зощенко -посмотрите -какие плоские шутки идут с экрана и как валятся со смеху от них немолодые люди. «Мы яйца погладили- голубиные- ха-ха-ха!»- надо 25 долларов брать с того, кто так шутит. Это уж очень бесталанно. Это то, что раньше называлось казарменные остроты. То же самое касается  и музыки.

            -А есть ли спрос у нарождающейся  русской буржуазии  на  серьёзную музыку?

            - Я не имею чести подлизываться к этим людям и интересоваться, что им надо. Они  мне не нужны. Это они сидят на моей шее. Между прочим, валюту, которую я зарабатываю исполнением своих вещей на Западе, банки вдруг в одночасье запирают. И моя валюта перекочёвывает к богачам. Хватит с них  того, что они мою валюту пользуют. С молодёжью 15-20 лет часто намного легче общаться, чем с людьми 40-50 лет, поднаторелыми циниками.  Другое дело, что, сколько я не прошу, чтобы в  интересах страны дали на телевидении 1 час времени молодым талантам, которые не  от фабрики звёзд, не от жирного какого-нибудь фонда стипендиаты, а нормальные дети, которые рисуют, сочиняют стихи, музицируют- чтобы все увидели, что можно чем-то заниматься серьёзным и попасть на экран- но мне его не дают . Я не считаю это элитарным. Что, стихотворение Пушкина – элитарно? Или музыка Чайковского?  Начиная от патриарха Алексия,  который поддержал это начинание на собрании Академии образования, и кончая редакторами- никто вроде бы не против. Но при полном согласии, в воздухе висит молчаливое требование: «Дай мильон!». У меня нет этого миллиона. Если у меня  он бы был, я бы бросил работать и писать музыку. И хорошо, что у меня его нет, я предпочитаю работать.

            -Но сами Вы не являетесь фигурой нон-грата на ТВ?

            -Нет. Меня на ТВ любят. Я довольно живо говорю. Во мне видят бесплатного актёра.

            - А как у вас складываются отношения с современной сегодняшней литературой? Вы предпочитаете в качестве либретто брать устойчивую классику…

            -«Мастер и Маргарита»- это разве не современно?

            -«Жизнь с идиотом», написанная Шнитке на сюжет рассказа Виктора Ерофеева, всё же использует пласт более свежей литературы.

            -Да, но Шнитке никто не запрещал. Он уехал за границу и там спокойно делал, что хотел. А «Мастера и Маргариту» запрещали по-настоящему, без всякой мелодрамы. С 1972 по 2000 я сидел с этой партитурой, никто оперу не ставил.

            -А произведения Зощенко, Шварца- как ближайших соседей по дому -никогда не вдохновляли вас на написание оперы?

            -Мною написаны вокальные сочинения на стихи Евгения Рейна. У нас было  с ним 2 вечера в филармонии- он читал стихи под мою музыку, исполнялись романсы, написанные на его тексты. С Кушнером я очень дружу. На его стихи тоже пишу сочинения. Мне кажется, он продолжатель Фетовской, Тютчевской традиции, лирика у него очень тонкая. У меня есть музыка на стихи Александра Кондратова, представителя футуризма, предтечи нового искусства в 50-е годы. Он написал: «Я хочу в сумасшедший дом моложавым простым идиотом. Ни умом не хочу, ни трудом! Пусть пробьёт потолок нога!»- в 50-е это бы манифест для многих. Любые талантливые стихи вполне годятся. С кем я работаю, между прочим? Все мои либретто  написал Яков Аркадьевич Гордин, мой постоянный соавтор. Другой мой большой литературный друг- Михаил Мейлах, собиратель произведенией Введенского, Хармса, трубадуров. Очень многое я  подчерпнул из его сборников. Так же много мне дал философ и литературовед Яков Семёнович Друскин.

            -А вот согласны  вы с Сокуровым, что участь русских- ничего нового не создавать, а служить лишь ковчегом, плавающим музеем...

            -В фильме «Русский ковчег» мне запомнилась фраза Де Кюстина: «Пушкина читал, но ничего особенного». Действительно, с этим я часто сталкивался на Западе. На Западе не ощущают его самобытность. Для них Пушкин- подражатель Байрона, Вальтера Скотта, Шекспира, а вот его прямых наследников- Толстого, Достоевского, Ахматову- чтят. То же и с Глинкой. «Устаревший подражатель Вебера, Россини», а его прямых наследников- Мусоргского, Стравинского, Шостаковича- чтят очень. Это неверно. Корни самобытности у Пушкина и Глинки есть. Хотя я не сторонник чисто русского. Нет такого!

            -А чисто немецкое, чисто французское, есть?

            -Тоже смешно. Что такое Русь? «Проходящий по воде», как известно,- это слово означает в переводе. Синтетическая нация- варяги, финны… Почему у Пушкина наследник Рюрика -Фарлаф- такой трус, а спасает всех-  природный финн, инородец. Это не понравилось Николаю Первому. Вообще, никогда ни поэты, ни художники, ни музыканты не радовали наших властителей, царей, генсеков. Дружба Достоевского с Победоносцевым мне очень неприятна. То что он прямо Победоносцеву жаловался на Тургенева- мне совсем неприятно. Это, к сожалению, пятно на великом человеке.

            -В гении ещё живёт и простой человек.

            -Да, простой человек… А вот Тургенева недооценивали. Как он много сделал, какой он был добрый. Вообще у нас недооценивают тех, кто делает добро. Это я заметил. Вот много сделал доброго Мериме для русской культуры, для Пушкина, а его почему-то изображают реакционером и хитрецом, со слов Гюго. Да какое нам дело до споров левого и правого крыла французских романтиков! Совершенно зря мы берём сторону Гюго! Так же в отношении Мейербера. Он поддерживал Глинку. А мы со слов Вагнера изображаем его каким-то шарлатаном. То же и Тургенев- как он пропагандировал Льва Толстого во Франции! Толстой это признал. А судим о Тургеневе по бабским мемуарам Панаевой, которая испытывала какую то женскую слабость к разночинцам и ненавидела либерала Тургенева. Почему мы должны принимать во внимание это бабье дело и считать Тургенева трусом, который испугался в 18 лет бури на море, но не испугался вызвать на дуэль Льва Толстого. Считают, что Тургенев был гонителем музыки. Но, услышав Мусоргского, западник Тургенев прослезился и написал: «Вперёд, русское искусство!». У нас очень много штампов мерзких, но, к сожалению, современные авторы число штампов и клеветы часто множат. 

            -Может это менталитет русский- мечтательность- когда мечтают о дальнем, но не видят и не умеют ценить ближнего?

            -Нет, переписывающие историю и клевещущие – это не мечтатели. Мечтатели сидят над бумагой и пишут музыку или романы. Пишут в стол, как герой Бальзака в «Утраченных иллюзиях». Это совсем другое дело.

            -Вам тоже без разницы- для чего писать – в стол или на заказ? Вы пишете каждый день, ни дня без нотки?

            -Да нет, по разному выходит. Могу симфонию за 5 дней написать. Когда пишется, пишу и днём и ночью. Книгу  вот написал. Совершенно нет времени заниматься интригами. А люди средних способностей всё время ходят в ректорат, чего-то добиваются. Недавно чуть Чернушенко не выкинули из капеллы. Мы едва его спасли. Всё время приходится следить, чтобы талантливых лбюдей не заменили шоуменами или посредственностями. Повод всегда найдётся- национальность, возраст, место работы…

            -Какие контакты у вас с Европейской музыкой? Вы отслеживаете новые имена, новую музыку?

            -С Пандерецким очень дружу. Дружу с польским консульством, являюсь почётным председателем общества имени Шопена. Хочу выпустить всего Шопена в  исполнении молодых музыкантов, известных исполнителей и исполнителей ушедших. Хочу сделать абонемент польской музыки в филармонии- от Шопена до Пандерецкого.

            -Польская кровь даёт о себе знать?

            -Мой двоюродный дядя- польский поэт и политический диссидент Антоний Слонимский. У меня  и американский есть дядюшка, и французский. Но я не люблю ездить. Я люблю вот тут, на своём диване…Как Обломов.

            -А над чем вы сейчас работаете?

            -Заканчиваю книгу «Свободный диссонанс».  30 октября в большом зале Филармонии будет исполняться  Реквием на латинский текст- самое большое и духовно важное для меня сочинение. И симфония № 1, посвящённая моему другу Михаилу Шемякину.  Хор, оркестр и солисты академической Капеллы имени Глинки, дирижировать будет Владислав Чернушенко, в первый раз после болезни.

            -Следите ли вы за Олимпиадой?

            -Я- заядлый футбольный болельщик. Но мне кажется, что  лучше было бы русской национальной идеей делать не спорт и не футбол. Потому что наши футбольные команды проигрывают уж больно часто, мягко выражаясь. А вот наши музыканты- молодые, и не только молодые исполнители, дирижёры, композиторы, занимающиеся серьёзной музыкой- они мало того, что получают первые места на международных конкурсах и работают в лучших оркестрах мира, они, мало того, что имеют огромный успех, они привозят в страну огромную валюту. Они привозили её десятилетиями! Престиж русской музыки- я имею в виду не только композиторскую, но и исполнительскую школу- до сих пор очень  высок в мире. А вот наша эстрада и рок-музыка, дай Бог им здоровья,  не выдерживают сравнения . Заменять молодых людей, серьёзно занимающихся музыкой, экспонатами фабрики звёзд- очень недальновидно. На Западе люди хитрее. Они различают шоубизнес  и настоящую культуру.