КОГДА ТЕЛУ ТЕСНО В КОМНАТЕ И ЕМУ ЕСТЬ ЧТО СКАЗАТЬ

 

5 Международный фестиваль  «Слово и тело: современный танец, искусство импровизации и перформанса во взаимодействии с литературой» мы решили отнести к разделу «Театр». Потому что если подумать, из чего состоит театр- то чаще всего  именно из всего выше перечисленного.

 

Глюкля и Цапля показали свою работу «Любовь и потребление». Танец исполнили Миша и Нина (Михаил Иванов и Нина Гастева) из Театра  танца «Игуан». На сегодняшний день в Петербурге Глюкля и Цапля- это чуть ли не единственные могучие стилеобразующие художницы. Всё, к чему прикасается их волшебный луч разума, имеет свойство выстраиваться в стильную  цельную провокацию, отражающую наше «сегодня».

Миша и Нина показывали своими телами разные моменты отношений двух полов, Миша со своим тонким  лицом и взъерошенной шевелюркой являл собой тип мужчины романтического и нежного, Нина в очках- даму интеллектуальную и утончённую, с сильным рацио. Отношения между ними как противоположными  полами были сложными, порой истеричными с визгами, порой трагично умилительными. Умиляла Нина, вставшая на мостик. Тело у неё женское, почти античное, земное, а лицо интеллектуальное, небесное. И вот они танцевали на сцене и почти одновременно на экране- там они танцевали в супермаркетах  Петербурга и других городов с пустыми пакетами на головах.  Нина в микрофон объясняла, что охрана обычно давала им потанцевать в храмах потребления  от одной до двадцати минут, а потом из храма их выгоняли. Потом Нина приставала к прохожим с расспросами о кризисе романтических отношений в их жизни. Люди на улице Правды отвечали соответственно кризису романтизма в своей биографии.

            Один из танцев Миши и Нины очень органично разворачивался под романс Таривердиева на слова Беллы Ахмадулиной, в исполнении Гориболя  и Карпачёвой, потрясающая музыка- уложенная в пять минут история страстной и сложной любви умных и тонких мужчины  и женщины, и всё это за безликими онами новостроек, в типовой блочной ячейке…

            Потом выступал американец Боб Айзен. Рослый и тощий как жираф, с маленькой седой  кудрявой головой, он был похож на ожившую статую старца эпохи барокко. Одновременно он почему то ужасно напоминал зрелого Петрушку, костюм на нём был алого цвета, а лицо- голубоглазым и курносым.  Танцовщик под музыку Баха явил нам драму артиста который сначала тянется к классической гармонии и к небу, потом превращается в несколько заезженную однообразием фигурку из шкатулки, которая к тому же кувыркается и оборачивается, потом, совсем взопрелый и усталый, он кидает своё сердце усталым и разнузданным жестом в зал. Свою работу Боб Айзен почему то назвал «B&B#1». Почему он так невнятно назвал свою внятную и виртуозную  композицию - осталось непонятным.

 

            Танец Майи Поповой и Алины Михайловой выглядел как дураченье девчонок дома перед зеркалом, под любимую музыку- под громкое орание и пение раскованной свободной зрелой женщины. Девчонки тоже хотят быть такими, но пока территория их свободы- это пустая комната, из которой  взрослые ненадолго ушли на работу…

 

            Аннарита Маззилли и Элизабет Стоуелл под руководством Моники Кох из Австрии показали миниспектакль о чрезвычайно гордых и надменных девушках, которые довели до совершенства свою красоту и вышли на поиск счастья в мир, цокая высокими каблуками. И вот они цокают и извиваются в однополом одиночестве и порыве, страстно высматривая любовь, которая к ним не идёт. Мужчины, сидевшие на полу на корточках под стенами зала, так как мест на  креслах всем зрителям не хватало, они с интересом и сочувствием смотрели на   гордых беснующихся красоток, дополняя художественный текст нетекстовыми связями.

           

            Лиза Пентти из Хельсинки показала настоящий миниспектакль под названием «Мейбл или Королева костей». Изящная блондинка с великолепным белом телом то пищала под поеденным молью одеялом, баюкая себя, то рычала как зверь, то пела на разных языках, изображая сексапильных кабарешных примадонн. Потом сопровождающий её пение красивый финский бойфренд перешёл от клавикорды к ударникам, разломал барабаны мощными ударами, пока Лиза Пентти подпрыгивала  с визгами как пума, и тогда Лиза успокоилась, замотала лицо полиэтиленом, потом превратилась в сумасшедшую старушенцию, а потом одела бальное платье и закончила спектакль певицей и балериной с затянутой скотчем талией.  Такая вот смесь поодеяльных мечтаний, животного зова, агрессивной женственности, стремящейся положить к своим ногам весь мир, сексуальный срыв, истерический надрыв,  и всё-таки-  превращение в фигуру классики, очевидно, посмертное.

            Это описание только одного дня фестиваля. Тем, кто побывал на всех событиях фестиваля, можно только позавидовать. Язык танца не требует переводчика, он честен и говорит о том, как сегодня человек живёт в мире, какие страсти его мучают.

            Ныне весь мир, не только Россия переживают кризис Слова. Кризис Слова и Образа.  Слово и Образ девальвировалось усилиями постмодернизма. Побочный спам, маргинальный мусор, случайности и  мелочи, внимание к которым привлёк постмодернизм, он в результате как вышедший из под контроля упаковочный бизнес погрёб природу под своими отходами.

            Фестиваль «Слово и тело» показывает живые ростки человеческого искусства, пробивающиеся сквозь этот хлам. Так как танцевальные номера по физиологическим причинам не могут быть долгими,  они тем самым стремятся донести до зрителя информацию в сжатом, концентрированном виде. И это возвращает смысл и образ, заставляет говорить о главном.

 

            Очень жаль, что Петербург лишился ДК Первой Пятилетки, где раньше проходили международные фестивали перформанса и танца.  Музей Достоевского  явно был очень тесной площадкой для фестиваля. Очень жаль, что у станций метро ныне строят Храмы торговли, а не Дворцы культуры. Квартиры людей переполнены барахлом, а души их пусты и захламлены массмедийной вредной отупляющей жвачкой. Молодёжи некуда пойти. Дворцы культуры у метро вместо пластиковых ларьков с барахлом и жратвой- вот что нужно Петербургу сегодня. И побольше таких умных, тонких, эмоциональных фестивалей, как «Слово и тело».