Виталий Виноградов, ювелир

Виталий Виноградов сначала приобрёл известность как художник, затем- как успешный предприниматель первой волны. Кроме бизнеса и бурного пребывания в богемной среде перестроечного Ленинграда,  запечатлённого в книге Александра Халфина «7-я линия», Виталий ещё имел опыт работы механика в море и на суше, игрока в форекс и т.д. и т.п. Недавно он вернулся из Англии, увлечённый открывшейся ему внезапно красотой компьютерных плат. Вскоре должна состояться презентация ювелирных изделий в форме плат, изготовленных по проектам Виталия.

О КРАСОТЕ КОМПЬЮТЕРНЫХ ПЛАТ

Мы с Виталием В. сидим в ресторанчике «Небо», едим рыбу дорадо. Это такая золотистая  рыба треугольного контура, с перепончатыми плавниками и очень нежными огромными глазами. Ещё у неё белые тонкие кривые зубки, как у маленьких терьеров с неправильным прикусом. Я съедаю несчастную рыбу, от неё остаётся большая голова с нежными глазами, я вилкой ломаю эту голову и выедаю глаза. Чтобы на меня не смотрела. Всё равно опочила уже, чего добру пропадать. Остаются одни белые трогательные кривые зубки. Потом выясняется, что это загадочная рыба, живущая в солёных озёрах Италии, любимое лакомство римских патрициев. А зубы её обладают магическими свойствами. Вот оно как. Надо было не глазами увлекаться, а унести с собой зубки. 

 

-Виталий, говорят, что сначала вы очень разбогатели...

-Я уехал в Англию с сотней фунтов стерлингов в кармане. Ходил и думал, как заработать деньги. А потом ходил и продавал мечту. Была перестройка. Ко мне подошёл один англичанин и спросил у меня: Если бы ты захотел зарабатывать деньги, то с чего бы ты начал? Я сказал- картинки бы свои продавал. Он сказал- нет, нет, нет, ЕС бы ты действительно захотел бы заработать? Я сказал, подумав: «Ну, гласностью бы занялся» . Все тогда бегали и кричали: «Гласность! Гласность!». Англичанин спросил меня: «А что такое гласность?». Я ему ответил: «Гласность- это желание иметь ксерокс. У себя дома.». Он сказал: «Давайте, я ксероксы для вас куплю!». Он их купил и привёз в Россию. Я ему помогал, переводил на корявый английский его речь. Через 5 месяцев у компании по продаже ксероксов была уже приличная сумма. Не скажу какая.

-Хорошая идея! И первоначальный капитал почти не нужен!

-Потом оказалось, что ксерокс- дорогой аппарат. Но на Западе главное- это бренд, название. Мой англичанин брал ксероксы, вынимал из них детали, вставлял в них другие- намного более дешёвые- тоже новые, но он внутренности ксерокса покупал на складе оптом, а это намного дешевле, чем внешняя оболочка- брэнд.  Механик всё это собирал. Получился завод по сборке ксероксов.

-Но ведь в России нужен был офис, сотрудники...

-  В России по городу ходила машина- мото-хоум, в ней можно было жить. Её по глупости не мог никто растаможить. Мой друг сидел в этой машине и принимал заказы на ксероксы прямо в машине. Такого ещё не было. Правда, и другого не было.  Через 5 месяцев ксероксами занимался уже всякий, кому не лень, конкуренция возросла, нужно было вкладывать деньги во что-нибудь другое.

Я всё время цеплялся за свою художественную ценность, старался, чтобы бизнес не поглотил меня целиком. А бизнес поглощает, ему невозможно  противостоять. У бизнеса, кроме стороны «зарабатывать» есть ещё и другая- «тратить». Через год я понял, что зарабатывать я могу, а вот как насчёт того, чтобы тратить?  Я поставил перед собой задачу- потратить всё, что я заработал. А тратить я не умел и не умею до сих пор.     

-Надо бы вам помочь...

-Этому надо было в школе учиться, в детском саду. Мы ходили в кино за 10 копеек. Я начал тыкаться с деньгами- там потратил, тут потратил. Главное- красиво потратить. Нужно было доехать в Лондон из Парижа. Я заказал такси. Собралась целая тьма такси. Лондон после Парижа выглядел большим чемоданом с множеством ручек. Несравнимо более уютный город, чем Париж, но очень некрасивый.

-А по сравнению с Петербургом?

-Лондон намного лучше чем Петербург. Питер- имперский город, ты должен идти до следующего угла целый километр, только потому что тут были какие то конюшни какого-то полка, какие то манежи. В Лондоне идёшь по городу, хочешь направо- глядь, как раз направо улочка. Устал, свернул налево- поворот. Не знаешь где дорожки делать- делай там, где народ их протаптывает. Лондон представляет собой такую вот идеальную схему. Сделан абсолютно идеально для людей. Питер красивый город, но он не сделан для людей.

-А для солдат и для коней.

-Для императора, для камарильи. Но эту красоту нужно ценить, но она не уровне человека.

-Давайте вернёмся к теме: Как растратить деньги.

-Ещё деньги  можно отдать женщине.

-Наверное, её нужно сначала найти.

-Я три раза был женат. Все три раза у меня получалось отдать все деньги женщине. Это старый надёжный способ.

-А проесть?

-Большие деньги невозможно проесть. Их невозможно пропить. Их можно проиграть. Но игры мне неинтересны, это не мой способ, я не испытываю приток адреналина.

-А картинки  других художников покупать?

-Это тоже вид игры.  Хотя я много покупал картинок- и русские, и английские. Потом я их раздаривал. Я считаю, что у картинок своя судьба, они должны ходить, дариться. Я не коллекционер. Становясь коллекционером, ты становишься рабом своей разработанной схемы- какая картинка хорошая, какая нет. Нужно следить за жизнью художников... Но самое интересное- я в результате потратил все деньги. Лет за пять.

-И что было, когда вы в кошельке обнаружили наконец ноль?

-Ну, страшно, конечно. Есть такой синдром эмигранта.  Кончаются деньги- кончается будущее. Англичане не боятся менять работы. Мне пришлось не думать о деньгах, а думать о том, как побороть в себе синдром эмигранта. Я его поборол, и у меня пропал страх. Я перестал  волноваться по поводу того, что пришлось продать домишко, чтобы поесть супчика. До такой степени себя догонять не надо.

-Кстати, надо поесть супчика...

-Искусство не просто трудно сочетать с бизнесом, а очень трудно. Пока я занимался бизнесом, я выставлял свои работы в разных странах. Но сейчас я понял, что это вещи несочетаемые. Но есть такое искусство. Сейчас, занимаясь ювелиркой, я занимаюсь бизнесом, но это занятие доставляет мне такое же удовольствие, как если бы я занимался искусством. И этот жар, который возникает при занятии искусством, перекидывается на бизнес. Бизнес становится составной частью. Я сейчас делаю дизайн ювелирных украшений. Это стало для меня открытием. Открытием  самого себя.

-До этого дизайна в вашей жизни не было?

-Нет. Хотя я учился в Ленинградской академии художеств, на скульптурном факультете. А до этого работал там препаратором глины.

-Но потом было преодоление комплекса эмигранта? То есть комплекс преодолён, ничего делать не надо.

-Наоборот. Ничего не делаешь  с комплексом эмигранта.  А когда его нет, то просто берёшь и работаешь. Я недавно читал интервью со звёздами Голливуда- они такое навспоминали. Брюс Уиллис копал канавы какие-то. Здесь работа воспринимается как трагическая необходимость, чтобы выжить. У них- как приобретение некоего нового опыта. Я многим  занимался в Англии. Главное- всё делал с большим удовольствием. Писал бизнес-планы, заводы строил.  У меня техническое образование- я учился в мореходке.

-Сначала механик-мореход, потом скульптор, потом- строитель завода...

-Не-не-не. Образование не делает человека ни скульптором, не механиком, ни миллионером.  Тут нет прямой связи. Иначе бы сейчас на курсы миллионеров бы все пошли. Вообще лекцию «Как  стать миллионером» я не смогу прочитать. Это очень индивидуальная вещь.

-А что, есть талант миллионера? Что нужно, чтобы стать миллионером?

-Наверное, нужны открытые границы. Чтобы люди ездили на запад не с желанием  поклевать, посмотреть и попользоваться, а чему-то научиться. Тогда  можно было бы клонировать какие-то идеи, переносить их на нашу почву и реализовывать их. Тогда миллионеров бы у нас уж точно было бы раза в два больше. Кроме того миллионеры, которые здесь- это те, которые получили праведно или не праведно доступ к земным благам, бог им судья. Мало желать чего-то, иметь какие-то способности, важно оказаться в нужном месте в нужное время. В России очень много миллионеров по случайности. Если бы наши люди  ездили бы за границу и учились бы там чему то, то они могли бы быть не  миллионерами по случайности, а просто миллионерами. Сейчас я вступил на этот путь. Опыт у меня есть, особенно по части того, как деньги тратить..

-А будучи юным пионером вы мечтали быть миллионером?

-Все книжки были о том, что миллионер- это враг пионеров.

- А как у вас возникла тема ювелирных изделий?

-Эта тема мне сейчас очень интересна, хотя она не имеет отношения к миллионам. Моё дизайн можно воплощать не только в драгметаллах, но и в стали. Мне всегда нравилась компьютерная плата. Очень красивый узор. Пять лет назад я её нарисовал.

-Это вы, наверное, любили компьютеры старые разбирать, во внутренности его заглядывать...

-Мне нравятся стеклянные компьютеры, когда внутри видно всё устройство. Кажется, что видишь все процессы. Мне всегда нравились стеклянные стенки, идея стеклянного автомобиля, стеклянного самолёта, телефона.

-Вы за прозрачность?

-Да, во всём. Я сделал чашку и блюдце, на которые нанёс  узоры платы. Через некоторое время мне позвонил приятель и предложил заняться дизайном, сделать что-то ещё, кроме посуды. Я решил попробовать- уже 11 месяцев пробую. Можно обои так делать, мебель, автомобили. Узор плат- это новое, но когда то люди разбивали машины, считая их своими врагами.  А сейчас человек нашёл нормальную форму существования, и машины стоят в гараже, и люди толкутся в ресторанах.

- То есть ваша мечта- всё украсить узорами платы?

-Не просто украсить, а использовать иную принципиальную конструкцию. То что является структурой- можно убрать. Не знаю, будущее за этими формами, созданными человеком, а не природой, или нет, но их нельзя игнорировать. В основе природных объектов- цветов, ракушек лежат природные законы. В основе  узоров плат лежит чистая математика. Есть институты, которые специально обучают людей, как создавать эти узоры. Я считаю, что у этого дизайна есть огромная ниша. Мои экспериментальные модели украшений были представлены Мадонне, нескольким актёрам Голливуда. Они их приобрели, об этом в моей книге есть записи.  За последние 60-70 лет в ювелирке не было создано практически ничего нового- одни и те же мотивы, узоры. Это скучно, хочется чего-то нового.

-Наверное, от этой жажды чего-то иного  и мореходка была в юности? Много стран, наверно, посмотрели?

-Все страны, какие я хотел посмотреть, я посмотрел. Крайний Север, Дальний Восток, Африка. На севере лет 5 я работал монтажником, строил краны в портах. Экстремальные условия. Наверное, поэтому я в казино сейчас не хожу.  Самые красивые узоры, которые я видел в своей жизни- это узоры портов. Смотришь с высоты на порт,  а там невероятное переплетение балок, мачт, швеллеров, канатов. Всё это связано с рельсами, да ещё и люди бегают.

-Интересные люди на Севере?

-Иду по улице в Хатанге, досочки под ногами настеленные прогибаются, в луже лицом вниз лежит человек. Я уже собрался его спасать, а он вдруг вынул голову, сделал глубокий вздох, и опять головой вниз.

-Наверное, спившийся подводник?

-Наверняка. Спился с мечтой увидеть  воду, но наткнулся на сушу. Когда первый раз я подошёл к столовой, меня запах потряс и очередь из трёх человек. «Кушать хотите?», - спрашивает с заботой повариха и подаёт мне плов. В нём мясо разваливается поперёк волокон. Сгнившая оленина. Я ушёл, а повариха мне вдогонку, без издёвки: «Кушать захотите- приходите!». Через два дня я как все всё ел. Просыпаешься- светло, никого на улице. Непонятно, день это или ночь, возвращаешься. Купил пыжиковую шапку – а из неё волосы лезут. Подошёл к человеку, а он от меня побежал и запрыгнул на тумбу. «Не бейте меня!», - кричит. Я ему говорю: «Я хочу спросить только!». «Спрашивайте!». «Я шапку купил, а из неё волосы лезут. Что делать?» . «А ничего. Вылезут- замша будет». В Архангельске я жил в доме, где не было туалета. Вместо него на улице- заледенелая высокая гора с вырубленными ступеньками. Забираешься на вершину и там своё дело делаешь. Потом весной эту гору бульдозер куда-то увозил.

-А в Африке  таких куч не наблюдалось?

- В Африке мухи. Идёт человек, весь покрытый мухами, и даже не пытается с ними бороться уже. Вообще люди живут ужасно в большинстве своём. Хорошо только золотому миллиарду. Европейские государства, несколько  американских  плюс Япония. А в остальных странах живут убого, страшно.

-Давайте лучше о хорошем.

-Когда я учился в мореходке, там был такой старичок. Он приглашал к себе в сторожку и перечислял трёх жён и 113 любовниц Пушкина. Очень интересным был Ленинград, когда я учился в Академии Художеств. На Зверинской Антон Адасинский с женой, Шурик Рапопорт раскрасили красиво кафе. Человек 100 в 5 местах постоянно пересекались. Помню, как ходили писать ночь на Невском с этюдниками. Утром смотрел- получались чёрно-фиолетовые кладбищенские мотивы с испуганными силуэтами людей. Ощущение тревоги не было. Первая ночная тревога появилась с появлением группы «Память». В армянском сквере они выступали, пошёл послушать их.  Мой друг,  ныне покойный, скульптор Юра Гуров, похожий на Распутина, вышел на трибуну и сказал: «Евреи вам не нравятся? Да идите вы..» , и послал их на три буквы. Потом мы пошли на базар, купили ведро фруктов, овощей.... Возможно, тревога связана с появлением ночных клубов. Было комфортное существование, потом оно прекратилось.

-Может, стали хорошо одеваться, и появилось чувство страха, что отнимут...

-В Питере хорошая одежда- это единственная ценность. Здесь как в деревне. Я жил в городе Бельцы- Болото. Там в 9 часов вечера одевалось всё самое красивое- новьё. Пройдёшься несколько раз туда-сюда, процесс совершён.

-А что ещё интересного в Питере вы заметили после годов странствий?

-Последний год мне стало всё равно, я не уверен, что адекватно воспринимаю, что происходит вокруг меня. Я очень увлечён открывшейся мне красотой компьютерных плат. Сегодня прошёл по своей улице, а там не только  фасады покрашены, но и таблички красивые вывешены. Я так мечтал об этом когда то, и вот- сделали, без меня.  У меня свои проблемы. Я хочу двигать свой бренд. Петербург- не Лондон, не Москва. Я опять возвращаюсь в этот город, я чувствую, что должен раскручивать новый бренд отсюда. Хотя Петербург не воспринимает искусство дизайна. Если ты не Фаберже- нечего и браться. А я уже взялся. Почему- то считается, что атмосфера Лондона идеальна для современного искусства. В Лондоне 2000 пабов и в 500 из них играют живую музыку. Но искусство там очень коммерческое. Там моментально на любом искусстве кто-то пытается делать навар. А Питер лишён этого.

-Это вам нравится?

-Это хорошо. Молодости  присуще  центростремительное движение. А после того, как обменялся идеями- можешь из центра убегать куда хочешь. Сейчас мне не нужно жить в центре. Я могу жить в любом маленьком городишке. Вот моему компьютерщику Жене не интересно было бы жить в его возрасте в маленьком городке. Там он не получил бы ни свободы творчества, ни понимания жизни, ни обмена идеями. Дело не в городе, а дело в нас.